Николай Платошкин - Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.

С 1945 года Шлинг был депутатом парламента. Ранее была создана партийная комиссия, призванная расследовать довольно многочисленные жалобы моравских коммунистов, обвинявших Шлинга в диктаторских методах руководства и кадровых ошибках. Шлинга обвиняли, в частности, в незаконных арестах. Комиссия ЦК КПЧ признала наличие ошибок в работе областной парторганизации в Брно, но Шлинг свой пост сохранил. Однако в октябре 1950 года он отказался от депутатского мандата. Тучи над ним сгущались.

Боярский «обнаружил» письмо, которое Шлинг написал 17 апреля 1939-го офицеру чехословацкой разведки Эммануэлю Воске. В этом письме Шлинг якобы предлагал тому какую-то помощь.

В декабре 1950 года генеральный секретарь ЦК КПЧ Сланский обратился к Москве с просьбой дополнительно направить в Чехословакию еще четырех советников МГБ, и эта просьба была удовлетворена.

Арестованный Шлинг дал показания против члена ЦК КПЧ Марии Швермовой [120], вдове одного из основателей КПЧ Яна Швермы. В 1949-1950 годах Шлинг и Швермова состояли в интимных отношениях. Ян Шверма (и его вдова) были очень популярны в Чехословакии, поэтому Сланский ограничился сначала тем, что попросил Швермову написать для ЦК объяснительную записку об ее связях с Шлингом. Было решено проверить и брата Швермовой Карела Шваба – как уже упоминалось, заместителя руководителя КНБ.

На закрытом заседании Президиума ЦК КПЧ от 4 декабря 1950 года было решено пока отстранить Швермову от работы (она являлась секретарем ЦК) и окончательно решить ее судьбу на пленуме ЦК в феврале 1951-го. На этом заседании президиума, как сообщил Боярский в Москву, Сланский вдруг заявил «Шлинг – это Райк» [121]. Министр госбезопасности ЧСР Копржива даже утверждал, что Шлинг убил собственную мать.

Теперь надо было создать для наконец-то найденного «чехословацкого Райка» «группу». 16 и 17 февраля 1951 года были арестованы Шваб (брат Швермовой, заместитель министра внутренних дел) и Прохазка – заместитель заведующего отделом ЦК КПЧ. Саму Марию Швермову арестовали прямо в день открытия Пленума ЦК – 21 февраля 1951 года. На Пленуме Готвальд объявил о раскрытии в партии «широкого заговора» с целью реставрации капитализма в стране.

Следует отметить, что Швермову скомпрометировал американский агент Святло, который сообщил своим чехословацким коллегам, что она была на связи с Германом Филдом (его Святло допрашивал в Польше).

Однако Даллеса Шлинг в качестве «чехословацкого Райка» не устраивал – американцам нужна была куда более крупная фигура.

Еще в 1949 году ЦРУ запустило в ход кампанию дискредитации министра иностранных дел ЧСР Клементиса. Когда Клементис приехал осенью 1949 года в Нью-Йорк на очередное заседание Генеральной Ассамблеи ООН, его пытались склонить к эмиграции. В западных газетах, словно по команде, появилась серия статей о том, что Клементис – независимо мыслящий государственный деятель, неугодный русским, и что он наверняка будет арестован, как и его коллега Райк, сразу же по возвращении в Прагу. Фабриковались и материалы о разногласиях Клементиса с «твердолобым» «москвичом» Готвальдом.

Клементис каждый день звонил Готвальду по телефону и опровергал все эти слухи, которым не верил и сам Готвальд. В свою очередь, Готвальд сказал Клементису, что все слухи о его предстоящем аресте – вздор (эти слухи появились в «нейтральной» швейцарской прессе). В знак своего полного доверия Готвальд отправил супругу Клементиса Людимилу к мужу в Нью-Йорк с личным письмом, в котором заверял министра в неизменном дружеском уважении к нему.

Тогда ЦРУ прямо вышло на Клементиса и предложило ему вместе с женой «выбрать свободу». Министр наотрез отказался [122].

Но под давлением советских советников Клементиса сняли с поста в марте 1950 года, а в январе 1951-го арестовали. 28 января 1951 года был арестован и заместитель Клементиса Артур Лондон.

14 марта 1950 года было официально объявлено об отставке министра иностранных дел Клементиса, что стало для американского посольства в Праге полной неожиданностью, хотя слухи об этом ходили и раньше [123]. Бриггс считал, что причиной «исчезновения Клементиса с политической сцены» стали либо его «мелкие» разногласия с партийным руководством, либо последствия ареста чехословацкого «филдиста» Вилема Новы (члена ЦК и редактора «Руде Право», тайно арестованного в ноябре 1949 года). Бриггс не исключал, что вокруг Клементиса и Новы готовят дело типа «процесса Райка».

Нового министра иностранных дел ЧСР Вильяма Широкого Бриггс характеризовал как человека высоких моральных принципов, способного выполнять данные иностранным партнерам обещания.

Между тем в тайном процессе по делу «чехословацких филдистов» фигурировали 11 человек (двое из них, включая Власту Веселу, покончили жизнь самоубийством в тюрьме). Павлик был приговорен за шпионаж к пожизненному тюремному заключению, остальным дали длительные сроки лишения свободы.

Арест Клементиса дал Даллесу предвкушение еще более крупного успеха. В феврале – марте 1951 года по Чехословакии поползли слухи о предстоящем аресте Сланского – второго после Готвальда человека в стране.

В апреле 1951 года арестованный Лебл написал на пишущей машинке свои признания на 49 страницах. Потом он неожиданно решил их «дополнить». В новой версии говорилось главное: заговорщики и шпионы в Чехословакии имели поддержку в лице генерального секретаря ЦК КПЧ Рудольфа Сланского.

Сланский был вторым человеком в стране и явным преемником Готвальда, чье здоровье постоянно ухудшалось. Следователь по делу Лебла Когоутек решил поделиться неожиданными показаниями подследственного с советским советником Галкиным. Тот посоветовался с начальством и дал Когоутеку «зеленый свет» на извлечение дальнейших показаний против Сланского. Лебл написал от руки новые показания на 22 страницах, с которых были сняты две копии [124].

Однако Готвальд отказывался верить компромату на Сланского. Сланский был его правой рукой в партии. Именно благодаря ему КПЧ превратилась в современную, четко отлаженную политическую партию, которая смогла мобилизовать сотни тысяч сторонников для демонстраций в феврале 1948 года, что и решило судьбу страны. Именно Сланский был архитектором февральской победы КПЧ, и Готвальд это очень ценил.

Сталин был с Готвальдом в оценке Сланского полностью согласен, хотя и регулярно получал от советников МГБ СССР в Праге разного рода компромат на последнего, который вытягивали из арестованных. 14 июля 1951 года Сталин направил Готвальду личное послание, в котором призвал осторожно относиться к показаниям, которые арестованные «враги» дают на Сланского [125]. Сталин писал: «Мы получили компрометирующий материал на товарищей Сланского и Геминдера (заведующий международным отделом ЦК КПЧ – Прим. автора .). Мы считаем, что этот материал недостаточен для того, чтобы выдвигать против них обвинения» [126].