Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Доминирование США в послереволюционной Мексике определялось четырьмя основными факторами:

– США через Международный комитет банкиров практически полностью контролировали внешний долг Мексики;

– на американские компании приходилось 80 % добычи нефти в Мексике;

– после реприватизации американцы контролировали и железные дороги страны;

– 90–95 % мексиканской внешней торговли приходилось на США.

Пестковский писал: «…американский капитал господствует почти безраздельно. Лучшей иллюстрацией является отсутствие дипломатических сношений между Мексикой и Англией». [489]

Кальеса первый советский полпред считал ставленником США. Исходил он в своих рассуждениях из того, что Лабористская партия (политическое крыло КРОМ), кандидатом которой официально являлся Кальес, была под крылом американского профцентра АФТ. «Картина ясна: Мексиканская Федерация Труда [490]находится под влиянием Гомперса [491], Гомперс – агент Соединенных Штатов, а Кальес – ставленник Мексиканской Федерации Труда». [492]

Пестковский докладывал в Москву, что всю политику кабинета Кальеса и, соответственно, отношения Мексики с СССР станет определять характер мексикано-американских отношений. Будущее полностью подтвердило мнение полпреда.

Однако Кальес, как и Обрегон, был вынужден опираться на рабочих и крестьян (причем вооруженных) в борьбе против мексиканской контрреволюции. Чувства же этих слоев населения к США были однозначными: «Широкие массы населения, рабочие и крестьяне ненавидят американцев. Усиление американского влияния поведет, без сомнения, к усилению борьбы против Кальеса, как справа, так и слева». [493]Выше уже упоминалось, что политика недопущения забастовок на американских предприятиях Кальеса – Моронеса привела к падению влияния КРОМ и росту авторитета независимых профсоюзов и коммунистов. Поэтому «рабочий президент» Кальес был вынужден время от времени демонстрировать свой антиимпериализм, чтобы удержать рабочие и крестьянские организации на стороне правительства.

Для этого у Кальеса было два инструмента: показное улучшение отношений с СССР и периодические попытки «прижать» американских нефтедобытчиков в Мексике. Соответственно, когда требовалось продемонстрировать улучшение отношений с США, Кальес нарочито обострял отношения с СССР и шел на уступки американскому нефтяному бизнесу.

Американцы же с присущей им бесцеремонностью считали Кальеса целиком своим человеком. Они полагали, что, в отличие от Обрегона, имевшего авторитет в мексиканской армии, Кальес, такого авторитета не имевший, будет целиком и полностью опираться на Вашингтон. Пестковский отмечал, что «…прямая военная аннексия Мексики являлась бы в данной ситуации политически невыгодной для Соединенных Штатов, так как взбудоражила бы весь латино-американский мир. Поэтому Уолл-Стрит придерживается другой тактики: поддерживать в Мексике «национальное правительство», которое по существу было бы агентом Штатов. Но это дело не легкое: это правительство должно быть достаточно популярным в самой Мексике, так как в противном случае последует переворот за переворотом». [494]

После теплого приема, оказанного Кальесу в Вашингтоне в 1924 году, там были удивлены, что уже в первый год своего президентства человек, восхищавшийся американскими достижениями, едва не довел дело до мексикано-американской войны.

Однако виноваты в наступившем обострении американо-мексиканских отношений были сами США. В Вашингтоне ожидали от Кальеса быстрых и безоговорочных уступок по основным вопросам двусторонних отношений, а тот, как уже упоминалось, не был готов к быстрым уступкам ввиду шаткости своего внутриполитического положения.

Во-первых, США потребовали свертывания аграрной реформы и разоружения крестьянских отрядов, которые иногда силой захватывали принадлежавшие американским гражданам и компаниям земли. Советский полпред комментировал это следующим образом: «Крестьяне забирают поля у американских помещиков. Иногда они это делают незаконно, самочинно, т. е. просто выгоняют помещика и забирают имение. Эти случаи по отношению к американцам весьма редки. Но от этого помещикам не легче, тем более что никто из них не получил вознаграждения». [495]

Кальес пытался реагировать на возмущение США постепенным разоружением крестьянских отрядов и выпуском облигаций для компенсации землевладельцам за отобранные у них земли. Однако с точки зрения Штатов это были полумеры, к тому же проводившиеся слишком медленно.

Во-вторых, американцы требовали обуздать забастовочное движение на своих предприятиях в Мексике. И здесь Кальес и Моронес охотно шли на уступки. Проблема была лишь в том, что профсоюзы, в том числе и кромовские, вовсе не собирались отказываться от борьбы за свои права. На этом фоне КРОМ, а значит, и правительству иногда приходилось поддерживать забастовщиков, чтобы не растерять остатки собственного авторитета. Например, в городе Халапа рабочие (анархо-синдикалисты) американской электрической компании «Халапа Пауэр энд Лайт Компани» выдвинули ряд требований по улучшению условий труда и повышению зарплаты. В целом анархисты хотели вообще заменить компанию, на работу которой было очень много нареканий (население из-за высокой стоимости электричества даже прибегало к бойкотам), кооперативом взаимопомощи. [496]26 марта 1925 года была объявлена забастовка. Директор компании Уильям Бун, как писал Пестковский, «счел за лучшее удрать в Соединенные Штаты. Город остался без света. Тогда городская дума взяла временно предприятие в свои руки. Скандал!» [497]

Возмущали американцев и мелкие инциденты. Например, 1 мая 1925 года американский посол отказался получить у КРОМ разрешение на передвижение своей машины по Мехико, так как КРОМ-де не является правительственной организацией. КРОМ выдавал разрешения просто потому, что именно он организовывал первомайскую манифестацию, из-за которой было прекращено движение транспорта в столице. Для посла США хотели сделать исключение, но он отказался.

Госсекретарь Келлог

Однако больше всего в Вашинтоне были возмущены тем, что Мексика после прихода Кальеса к власти предложила помощь конституционному правительству Никарагуа, которое боролось с военным мятежом. Мятежников поддерживали США, считавшие, что только они могут решать, какое правительство должно быть в той или иной латиноамериканской стране.

Американцы со свойственной им великодержавной бесцеремонностью захотели проучить Кальеса и указать ему на его место. Уже в начале мая 1925 года мексиканские газеты, как отметил советский полпред, пестрели сообщениями об ухудшении отношений с США.