Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

21 августа 1926 года была предпринята последняя попытка решить церковный конфликт мирным путем. В тот день президент Кальес принял делегацию епископата. Кальес настойчиво повторял свою позицию: все в Мексике, включая священнослужителей, должны подчиняться законам. Епископы возражали, что эти законы противоречат велениям их совести. Кальес парировал: «Над велениями совести стоит закон». [674]Тогда церковники предложили президенту изменить закон. Кальес, не скрывавший, что закон отвечает его политическим и философским убеждениям, предложил епископам обратиться в тот орган, который правомочен менять законы, – Национальный Конгресс. Президент подчеркнул, что та власть, на веления которой ссылаются епископы, то есть божья, не имеет для правительства никакого значения. Особенно сильно епископам не понравился тезис Кальеса о том, что все храмы являются национальным достоянием и должны находиться в собственности государства. Церковь считала все церковные постройки своей собственностью. В конце встречи президент предупредил: если церковь прибегнет к оружию, то правительство ответит тем же. «У вас два пути – подчиниться закону или с помощью вооруженной борьбы попытаться свергнуть эту форму правительства». [675]

Прощаясь с президентом, епископы заверили, что вооруженного мятежа не планируют. Действительно, сначала они решили опробовать бойкот, который с треском провалился. Ошибкой лиги было то, что бойкот собирались организовать в городах, а городское население в подавляющей массе поддерживало в религиозном споре правительство. К тому же торговцы не хотели терять свою прибыль из-за неуступчивости епископата. Даже американские коммерсанты заверяли своих мексиканских партнеров, что готовы временно поставлять товары в долг, если из-за бойкота у мексиканских импортеров не будет денег. Против бойкота с редким единодушием выступили все профсоюзы страны и компартия, твердо поддерживавшая Кальеса в споре с епископатом. В сельской же местности, где проживало подавляющее большинство верующих, люди и так практически ничего не покупали, поскольку вели преимущественно натуральное хозяйство. Да и кинотеатров с трамваями там не наблюдалось.

Лига активно привлекала к участию в демонстрациях и пикетах женщин из Союза католических дам, надеясь, что власти не станут использовать против слабого пола полицию. [676]Католики уже устраивали бойкот против антиклерикальных мер в Гвадалахаре в 1918-1919 годах, и тогда эта акция увенчалась определенным успехом. Однако столица страны Мехико была городом левонастроенным, и бойкот провалился. Один из очевидцев так оценивал ситуацию: «Знаменитый бойкот появился на свет как малокровное создание; он находился в состоянии агонии с самого начала и умер, оставив после себя материал для насмешек и саркастических издевательств. Печальный, но показательный урок». [677]

Мало того, пикеты Лиги защиты религиозной свободы у кинотеатров и лавок вызывали недовольство торговцев и простых горожан (в ряде случаев лига снимала пикеты, если торговцы платили ей деньги). Поэтому вице-президента лиги 27-летнего адвоката Рене Капистрана Гарсу и ряд его заместителей арестовали. Однако уже в конце июля 1926 года их выпустили под залог.

28 июля КРОМ заявил, что готов бороться с духовенством любым оружием, «которое оно пожелает избрать». В манифесте КРОМ говорилось также, что «за ширмой так назывемого религиозного конфликта скрывается не только протест духовенства против затрагивающих его права законов». За ним стоят «политические силы… которые не могли силой победить революцию и которые теперь подняли знамя защиты свободы религии…» [678]

1 августа 1926 года, в день начала церковной забастовки, КРОМ призвал сторонников правительства ответить на этот шаг мощной демонстрацией в Мехико, на которую собрались более 100 тысяч человек. Один из лозунгов КРОМ гласил: «Да здравствует Христос – апостол социалистического идеала!» КРОМ также предложил церкви провести общественные диспуты для разъяснения позиции сторон в конфликте. На первом диспуте 2 августа 1926 года в столичном театре «Ирис» правительство представлял министр просвещения Пуиг Касауранк. Ему оппонировал Капистран Гарса. Министр убедительно опроверг доводы церкви о том, что светские школы – гнезда разврата, зачитав «Кодекс школьной морали». Оратор подчеркнул, что он лично выступает за культ покровительницы Мексики девы Марии Гуадалупской, так как она – по его словам, представительница коренного населения страны [679] – не была навязана стране Ватиканом. Капистран Гарса выглядел бледно и ссылался на свою неподготовленность.

Заседание Лиги защиты религиозной свободы

По мнению тысяч зрителей, правительство выиграло и этот, и остальные три диспута. Например, на диспуте 4 августа министр сельского хозяйства Луис Леон предъявил документы, захваченные в ходе гражданской войны 1913–1914 годов в епископской резиденции в Монтеррее. В этих документах церковь подробно обосновывала неприятие революции и свою собственную борьбу за политическую власть. Далее министр убедительно, на фактах, показал активное противодействие церкви аграрной реформе. Церкви пришлось уже в ходе диспута срочно менять своего представителя, однако тот, по сути, вообще уклонился от спора, ограничившись кратким заявлением. На следующий диспут, который должен был пройти 6 августа 1926 года на тему «Религиозная догма в свете разума и науки», церковь вообще не прислала своего представителя.

9 августа 1926 года в диспуте на тему «Рабочее движение и церковь» участвовал Моронес. Его оппонентом был представитель лиги студент Луис Миер-и-Теран. Моронес активно доказывал, что церковь борется не за веру, а за свою недвижимость, которую он оценил в 600 миллионов песо, и не гнушается выступать в союзе с империалистами США. Бывший управляющий имуществом церкви инженер Давид Янес даже поправил Моронеса, уточнив, что это имущество оценивается в миллиард песо. [680]Потерпевшего фиаско Миера-и-Терана сменил архиепископ Мичоакана, но и он не смог представить никаких доказательств, которые опровергали бы приведенные цифры, и покинул трибуну под свист и улюлюканье собравшихся. КРОМ предлагал лиге и епископату продолжать диспуты, но церковь не хотела этого, видя свое поражение в идейном споре.

2 августа 1926 года секретарь епископата Паскуаль Диас встретился с генеральным прокурором Мексики Ромеро Ортегой и предложил последнему пока просто не применять на практике «закон Кальеса». Затем предлагалось провести плебисцит и изменить по его результатам Конституцию страны. 6 сентября епископат, собрав тысячи подписей (многие из них были фальсифицированы – это ясно хотя бы потому, что большинство верующих не умели ни читать, ни писать), направил петицию в Конгресс с требованием отменить «закон Кальеса». Парламент оперативно рассмотрел петицию 22 и 23 сентября и, как и ожидалось, практически единогласно отклонил петицию. За отклонение проголосовал 171 депутат, против – один.