Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Примечательно, что и американская печать, и фашисты, и католическая церковь в унисон критиковали именно Конституцию 1917 года, которая уважала частную собственность и уже поэтому не была социалистической, но резко ограничивала права церкви. Поэтому фашисты не замедлили выдвинуть требование об отмене Конституции, как того и хотели их церковные спонсоры. Лидер партии де Сицилиа заявил американскому журналисту Спарксу, что если Обрегон не выполнит требования фашистов, то последние прибегнут к «экономическим репрессиям» против правительства. В следующей главе будет показано, что эти «репрессии» действительно состоялись – в виде организованного церковью экономического бойкота летом-осенью 1926 года.

Военный атташе посольства США в Мексике сообщал в Вашингтон, что существует связь между фашистской партией и Лигой национальной политики, которая поддерживала кандидатуру генерала Анхеля Флореса (об этом ниже) на президентских выборах. Одним из учредителей Лиги был некто Гильермо Поус, который одновременно возглавил фашистскую партию с апреля 1923 года.

В конце марта уже говорили, что мексиканская церковь выделила фашистской партии 10 миллионов песо (5 миллионов долларов) на участие в выборах 1924 года. В начале 1923-го лидер организации католической молодежи Рене Капистран Гарса, который через три года поднял вооруженное восстание против правительства, писал, что католикам не надо участвовать в президентских выборах, так как они стали лишь выяснением отношений внутри «революционной семьи». Он не исключал и вооруженной борьбы против режима, если воля народа на выборах будет проигнорирована. Гарса был также одним из учредителей Лиги национальной политики, которая, в свою очередь, имела очень тесные связи не только с церковью, но и с Союзом сельхозпроизводителей, организацией объединявшей крупных землевладельцев. Американский публицист Карлтон Билс писал после встречи с де Сицилиа, что «в большинстве населенных пунктов» помещики объединились с фашистами в борьбе против аграрной реформы. Он отмечал, что, в отличие от итальянских фашистов, их мексиканские единомышленники тесно сотрудничают с католической церковью.

Не считая подчеркивания борьбы с большевизмом, программа фашистов была довольно осторожной и не содержала прямых нападок на завоевания революции. В декабре 1922 года партия выпустила «Манифест Мексиканской фашистской партии», а в апреле 1923-го – «Фундаментальные принципы национального мексиканского фашизма». [384]В духе мексиканской революции фашисты выступали противниками переизбрания президента и сторонниками свободных выборов. По рабочему вопросу отвергалась как «тирания капитала над трудом, так и тирания труда над капиталом». Мол, фашисты не против лабористов и аграристов, но против их диктаторского доминирования в обществе. В то же время под влиянием своих спонсоров фашисты выступали в защиту «культурного землевладения», то есть помещиков, хотя вместе с Кальесом и Обрегоном партия поддерживала и мелкого землевладельца.

Но начинался манифест все же с борьбы против большевизма как чуждой мексиканскому национальному характеру идеологии, из-за которой страна якобы находится в хаосе.

Весной-летом 1923 года фашисты при поддержке католической церкви развернули довольно активную деятельность в Веракрусе (в этом штате их было больше всего), Халиско, Морелосе и федеральном столичном округе. Членами партии были в основном богатые горожане и интеллектуалы-реакционеры – адвокаты, журналисты и т. д. Именно эти люди сыграют впоследствии активную роль в организации клерикального мятежа «кристерос». Среди рабочих фашисты, в отличие от Италии и Германии, не имели никакого влияния, в частности и потому, что сами называли любые профсоюзы своим главным врагом.

Вся зависимость фашистов от их американских покровителей проявилась тогда, когда правительство Обрегона подписало выгодные США «соглашения Букарели». Как по мановению волшебной палочки, фашисты свернули антиправительственную агитацию, а после подавления мятежа де ла Уэрты поддержали на выборах «большевика» Кальеса. Следует отметить, что де ла Уэрта публично резко критиковал фашистов, еще будучи министром финансов в правительстве Обрегона. В частности, он назвал учреждение фашистской партии полным фиаско, так как ее идеология противоречит настроениям мексиканского народа.

Таким образом, на первый взгляд фашистская партия казалась мертворожденным ребенком. Однако, забегая вперед, многие бывшие фашисты и их сторонники вновь активизировались в 1925–1927 годах, когда Кальес попытался ввести в действие Конституцию 1917 года применительно к американским нефтяным компаниям. Особенно их деятельность усилилась во время конфликта государства с церковью, начавшегося в 1926 году.

Сам Кальес вел предвыборную кампанию после подавления мятежа совсем не так, как в сентябре-ноябре 1923 года. До выступления де ла Уэрты он всячески избегал радикальных лозунгов и говорил лишь о том, что продолжит политику Обрегона. Но неверно утверждать, что Кальес был оппортунистом, говорившим то, чего от него хотят услышать. Вся страна знала, что на посту губернатора Соноры он провел действительно глубокие реформы. В отличие от Обрегона, действительно прагматика чистой воды, Кальес был убежденным сторонником борьбы за улучшение доли бедных слоев населения. Пестковский так характеризовал его: «Кайес является без сомнения сильным человеком и довольно искусным политиком». [385]

Однако по просьбе Обрегона кандидат в президенты всячески скрывал свой радикализм, чтобы не давать лишнего повода (особенно в США) обвинять будущего президента Мексики в большевизме. Кальес, конечно, большевиком не являлся: он лишь говорил о том, что доктрина русского коммунизма заслуживает изучения с философской точки зрения, но для претворения в жизнь в Мексике слишком «экзотична».

До мятежа де ла Уэрты Кальес «сорвался» только один раз. 13 октября 1923 года во время выступления на митинге в городе Сан-Луис-де-Пас (штат Гуанахуато) несколько женщин стали выкрикивать боевой католический лозунг, который вскоре узнала вся страна: «Вива Кристо Рей!» («Да здравствует господь Христос!») Кальес, ярый противник католической церкви, заявил в ответ, что приехал не завоевывать аплодисменты толпы, а излагать свою революционную программу. «Знаю, что те, кто кричит «Вива Кристо Рей!», делают это не потому, что действительно знают, кем был Христос, а потому, что им так посоветовали священники… Рекомендую тем, кто кричит «Вива Кристо Рей!», чтобы они сообщили тем, кто дает им советы с амвона, что мы еще встретимся с ними на поле битвы и что мы их опять разгромим, как громили всегда… Мы не боремся против религии как таковой… как революционеры мы всегда боролись против самого клира… Меня они атакуют потому, что знают – они никогда не смогут меня подкупить, потому что понимают, и прекрасно понимают, что я умею бороться как революционер за улучшение жизни бедных против их главных врагов: капитализма, латифундизма и клира».