Геродот - История Древней Греции

47. Ксеркс отвечал на это так: «Перестанем, Артабан, говорить о человеческой жизни, хотя она действительно такова, какой ты определяешь ее, и, обладая счастьем, не будем вспоминать о несчастьях. Скажи мне лучше вот что: если бы призрак сновидения не предстал тебе с такой ясностью, оставался ли бы ты при прежнем мнении, отговаривал ли бы меня идти на Элладу или же переменил бы твое мнение? Отвечай мне решительно». Артабан отвечал: «Да исполнится, царь, явившееся сновидение так, как мы оба того желаем; однако и до сих пор я преисполнен страха и не владею собой, когда вспоминаю многое и вижу, что у тебя есть два опаснейших врага».

48. «Странный ты человек, – возразил на это Ксеркс. – О каких двух опаснейших врагах говоришь ты? Не достаточно ли наше сухопутное войско? Или тебе кажется, что войско эллинское далеко превосходит наше численностью? Или же флот наш уступает эллинскому, или то и другое вместе? Ведь если ты находишь, что силы наши недостаточны вследствие этого, то в самом скором времени может быть набрано другое войско».

49. «Нет, царь, – отвечал Артабан. – Ни один благоразумный человек не может считать недостаточными ни сухопутное наше войско, ни морское, и если бы ты собрал большие полчища, то два врага, о которых я говорю, стали бы еще опаснее. Эти два врага – суша и море. Во-первых, мне кажется, нигде море не имеет такой обширной гавани, которая на случай бури могла бы вместить этот твой флот и сохранить в целости твои корабли. Не говорю уже о том, что одной гавани недостаточно, что они должны бы быть на всем побережье, вдоль которого ты идешь. Тогда как нет у тебя достаточно вместительных гаваней, вспомни, что случайности управляют людьми, а не люди случайностями. Назвав одного из двух врагов твоих, я назову и другого. Суша – враг твой по следующей причине: если тебе на пути не встретится никакого препятствия, то земля будет тем большим врагом твоим, чем больше вперед ты пройдешь, пробираясь все дальше и дальше; полноты благополучия никогда не существует для людей. Поэтому, если ты не встретишь на пути никакого препятствия, я утверждаю, что земля тем вернее принесет тебе голод, чем дальше будешь идти и чем больше будет пройденная земля. Истинно мужественный человек должен обнаруживать робость в то время, когда на что-либо решается, должен взвесить все случайности, но при исполнении необходимо быть отважным».

50. «Действительно, Артабан, – отвечал Ксеркс, – ты правильно обсуждаешь все это. Но не следует бояться всего, все одинаково принимать во внимание; ибо если бы при каждом предстоящем деле ты захотел одинаково взвешивать всевозможные случайности, то ты бы никогда ничего не сделал. Лучше смело приниматься за все и испытать половину бед, нежели заранее страшиться всякой случайности и никогда ничего не потерпеть. Далее, если ты станешь оспаривать все, что бы ни говорилось, то рискуешь ошибаться в такой же мере, как и твой противник. То и другое сводится к одному. Да может ли человек знать достоверно? Думаю, что не может. Людям, решающимся действовать, обыкновенно бывают удачи; напротив, редко удается людям все взвешивающим и медлительным. Ты видишь, какого могущества достигло Персидское государство. Между тем, если бы предшествовавшие мне владыки Персии были такого образа мыслей, как ты, или если бы они не были таковыми сами, но имели подобных советников, то ты бы никогда не увидел такой мощи государства. Они шли навстречу опасностям и тем усилили государство до такой степени. Большие успехи достигаются большими опасностями. Соревнуясь с предками, мы выступили в путь в прекраснейшую пору года, покорим всю Европу и возвратимся домой, нигде не испытав ни голода, ни какого-либо другого бедствия. Во-первых, мы сами снабжены в пути съестными припасами в изобилии; во-вторых, будем иметь хлеб от всех народов, в земли которых придем; ведь мы идем воевать с земледельцами, а не с кочевниками».

Монеты древнегреческих полисов

51. После этого Артабан сказал: «Хотя ты, царь, велишь нам ничего не бояться, но прими мой совет: необходимо говорить много, когда дело идет о многом. Сын Камбиса Кир покорил и обложил данью всю Ионию, кроме афинян. Я советую тебе ни в каком случае не водить ионян на предков их, потому что и без них мы сможем одолеть врага. Если ионяне последуют за тобой, то непременно случится одно из двух: или они совершат величайшую несправедливость и станут порабощать свою метрополию, или же поступят вполне справедливо и будут содействовать ее освобождению. Совершая несправедливость, они тем не принесут нам большой пользы, а поступая справедливо, могут причинить твоему войску большой вред. Вспомни, наконец, и древнее разумное изречение: конец виден не вместе с началом».

52. «Артабан, – отвечал на это Ксеркс, – из всех мнений, тобой высказанных, наиболее ошибочно это последнее, внушаемое опасением, как бы ионяне не изменили нам. У нас есть важнейшее свидетельство их верности, которое можешь подтвердить и ты, и другие, ходившие с Дарием в поход на скифов, когда во власти ионян было погубить или спасти все персидское войско: они доказали свою честность и верность и не сделали ничего дурного. Помимо этого, если ионяне покинули в наших владениях детей, жен и имущество, то нам и думать нечего об их измене. Поэтому не бойся, будь спокоен, блюди мой дом и власть. Из всех персов тебе одному я доверяю мое царство».

53. После этого Ксеркс отослал Артабана в Сузы и вторично созвал знатнейших персов. Когда те явились, он сказал: «Я созвал вас, персы, для того, чтобы внушить вам быть мужественными и не посрамить прежних подвигов персов, великих и славных; каждый из нас отдельно и все вместе приложим к тому старания, ибо мы добиваемся общего для всех блага. Убеждаю вас, напрягите ваши силы в этой войне, потому что мы идем на народ мужественный, и если одолеем его, то больше не будет войска, которое бы вышло против нас. Итак, помолимся богам, хранителям персов, и будем переправляться».

Монеты древнегреческих полисов

54. В тот день персы заняты были приготовлениями к переправе, а на следующий, в ожидании восхода солнца, который желали видеть, сжигали на мостах всевозможные благовония и миртовыми ветками усыпали путь. При восходе солнца Ксеркс делал возлияние в море из золотой чаши и молился солнцу о том, чтобы не случилось с ним какого-либо несчастья, которое могло бы остановить покорение Европы прежде, чем он дойдет до ее пределов. После молитвы царь бросил в Геллеспонт чашу, золотой кувшин и персидский меч, называемый у персов акинака. Не могу сказать достоверно, солнцу ли посвящал он эти предметы, когда погружал их в море, или же он раскаивался в том, что бичевал Геллеспонт, и потому поднес эти дары морю.