Евгений Горбунов - Восточный рубеж

В 1934 г. политическая разведка продолжала снабжать генсека документальной информацией о действиях Японии против Советского Союза. 11 марта Ягода направил Сталину очередной разведывательный материал. В сопроводительном письме он писал: «Направляю при этом документальный агентурно изъятый японский материал, направленный японским военным атташе в Турции в адрес Генерального штаба Японии в Токио. Документ представляет оценку возможности использования мусульманских государств по линии политико-стратегических мероприятий против СССР, а также соображения по поводу проведения необходимых мер в мирное время» (60). Доклад был составлен японским военным атташе в Турции Канда Масатанэ. Судя по тому, что текст доклада был завизирован начальником Особого отдела Гаем, фотокопия этого документа была получена агентурным путём в японском посольстве в Москве. Канда Масатанэ за эти годы превратился из скромного офицера японской разведки в военного атташе в Турции. Но, по-видимому, он находился около советских границ и продолжал заниматься разведкой против СССР. В январе 34-го он совершил поездку в Ирак, Сирию, Палестину и Египет. Основная задача — попытка использовать мусульманский мир против Советского Союза. Японская разведка ещё в 30-е гг. хорошо понимала значение дестабилизации в Кавказском и Среднеазиатском регионе.

В предисловии своего доклада военный атташе отмечал: «…в связи с напряжением наших взаимоотношений с СССР, возникает необходимость введения наших политико-стратегических мероприятий в стадию конкретизации. Считаю также, что нынешняя ситуация в Европе требует, чтобы наша империя как можно скорее обратила внимание на использование мусульманских государств» (61). В генштабе продолжали готовиться к войне и, чтобы исключить усиление Дальневосточной группировки Красной Армии во время войны, планировали организацию подрывных и диверсионных мероприятий на Кавказе и в Средней Азии, рассчитывая, что для подавления возникших беспорядков туда будут направлены значительные силы.

Изменившаяся в 1934 г. обстановка в Европе оценивалась военным атташе как улучшение военно-политического положения на западных границах СССР. В докладе есть соответствующий абзац: «Улучшение внешнеполитических отношений между СССР, с одной стороны, и Польшей, Францией и другими государствами — с другой, отнюдь не носят долговечного характера. Однако, предполагая в ближайшем будущем возникновение войны с СССР, мы должны быть готовы к тому, что эта война начнётся в общем при тех международно-политических условиях, которые существуют в данный момент». Интересно, что этот пассаж был отмечен Сталиным при просмотре документа, и на полях он поставил знак вопроса. Подчеркнул генсек и ещё одну фразу доклада: «Чтобы Япония утвердила свою мощь, мусульмане должны помочь ей в войне с СССР, которую она прежде всего имеет в виду провести». Основной вывод доклада Масатанэ был следующим: «… Нашей целью должно явиться использование религиозных чувств мусульман, возбуждение вражды против СССР, объявившего войну религии. Мы должны растолковать мусульманам смысл нашей священной войны против Советского Союза и заставить их оказать нам моральную и конкретную поддержку» (62).

Сталин, конечно, помнил публикацию в «Известиях» от 4 марта 1932 г. И у него появилась идея повторить удачный опыт. Поэтому доклад Масатанэ вместе с сопроводительной запиской Ягоды был отправлен Карлу Радеку с резолюцией Сталина: «т. Радеку. Не стоит ли опубликовать, может быть с некоторыми пропусками? И. Ст.».

Радек, познакомившись с докладом, ответил 17 марта. Привожу ответ полностью.

«Дорогой товарищ Сталин.

1. Не зная состояния наших переговоров с ними и Вашей оценки военной опасности, я стесняюсь иметь суждение о целесообразности печатания.

Печатание документа имеет одно преимущество: показывает опасность стране и миру. Но это можем достигнуть и другими средствами, в то время как напечатание вещь очень острая.

2. Если считаете нужным печатать, то, думаю, лучше без сокращений. Сокращать стоит, если бы надо было выбросить для нас не подходящее, а такого не нашёл. Жду указаний.

Сердечный привет. К. Радек» (63).

Очевидно, доводы Радека показались Сталину убедительными. Публикации в печати не последовало и его ответ с резолюцией: «Мой архив. И. Ст.» был положен в папку документов политической разведки.

Радек был прав. Ничего конкретного, говорящего о разведывательной, подрывной и диверсионной деятельности против Советского Союза, в докладе не было. И публикация его в открытой печати означала бы только факт успешной работы нашей разведки, которая может получать документы японских военных атташе не только в Москве, но и в других странах. Но так как с публикацией 4 марта ОГПУ уже «засветилось», то вряд ли стоило «светиться» вторично и ещё раз настораживать военного атташе и разведывательный отдел японского генштаба. Внимательное изучение доклада показывает, что этот документ в отличие от документа, опубликованного 4 марта, не обладал большой «убойной силой». Общие рассуждения о привлечении стран мусульманского мира к борьбе против Советского Союза говорили о том, что эта проблема ставилась в общем перспективном плане перед руководством японской разведки. Содержание второй главы доклада, где говорилось о мерах, которые следует проводить в мирное время по линии использования мусульманских государств, касалось дипломатических и экономических взаимоотношений Японии с мусульманскими государствами, к нашей стране отношения не имело. Но, очевидно, по каким-то неизвестным пока причинам до использования этих государств в мирное время против Советского Союза дело так и не дошло. Эта проблема стала актуальной только в самом конце XX века.

В начале 34-го начальник генштаба разослал военным атташе, аккредитованным в сопредельных с Советским Союзом странах, директиву о предоставлении соображений по вопросу проведения политических и стратегических мероприятий против СССР. В соответствии с этой директивой военный атташе Японии в Москве подполковник Кавабэ направил начальнику генштаба докладную записку о плане политико-стратегических мероприятий. Документ был направлен в Токио в апреле с грифом «Чрезвычайно секретно. Экз. № 3 (из четырёх)».

Сталин получил перевод этого документа 23 августа с сопроводительным письмом, подписанным зампредом ОГПУ Яковом Аграновым. Первый раздел документа касался национальностей, входящих в состав Советского Союза, и являлся дополнением к донесению от октября 1933 г. — «Изучение национального вопроса в Советском Союзе». Подполковник давал свои характеристики украинцам, белорусам, грузинам, армянам, казахам, татарам. Любопытна его характеристика горных племён Кавказа: «…чеченцы, черкесы, осетины и другие горные племена весьма малочисленны и в политическом отношении серьёзного значения не имеют, но они отличаются высоким чувством национального достоинства и тягой к независимости; стойко сохраняют свою самобытность, находясь под властью того или иного правительства и государства, упорно придерживаются своих примитивных племенных традиций, весьма воинственны, до сих пор культивируя обычаи кровной мести» (64). Ёмкая характеристика — и не устарела до сих пор.