Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

Поэтому Обрегон решил удвоить успех и ожидал повторения Вильей фронтальной атаки. Теперь командующий каррансистами окружил Селайю почти круговой обороной диаметром около 20 километров, чтобы растянуть силы нападавших. В лесу неподалеку от города скрывался крупный кавалерийский отряд в 7 тысяч человек, который должен был ударить в тыл вильистам после истощения их наступательного порыва. То есть теперь Обрегон хотел конницей перерезать пути отступления «Северной дивизии» и полностью ее уничтожить.

Вилья привел к Селайе уже 30 тысяч человек, сняв их с фронта против Дьегеса. У Обрегона Селайю обороняли в окопах примерно 9 тысяч бойцов.

Утром 13 апреля 1915 года огромные клубы пыли подсказали каррансистам, что прибыла вильистская конница. К 16.00 она появилась перед окопами солдат Обрегона, которые давно поджидали противника. Вильисты медлили, чтобы ошеломить противинка демонстрацией своего численного превосходства, и бой начался только в шесть вечера.

Удивительно, но Вилья даже не стал полностью окружать Селайю, чтобы перерезать Обрегону пути доставки снабжения. Видимо, он рассчитывал на быструю победу. Вечером 13 апреля вильисты в темноте подошли на расстояние 400 метрам к окопам каррансистов и стали рыть траншеи. Обрегон был потрясен: он понимал, что если Вилья решил просто осаждать Селайю, то скоро у осажденных кончатся патроны, и встретить кавалерийскую атаку вильистов будет уже нечем.

Однако, на счастье Обрегона, Вилью подвел его необузданный темперамент. Он отказался от осады и дал приказ наступать. На рассвете 14 апреля войска Вильи опять повели фронтальные атаки Селайи, чего и хотел Обрегон. Вильисты несли чудовищные потери, но на этот раз они уже не смогли прорваться в город, как в первый раз. Впрочем, и войска Обрегона держались из последних сил. 14 апреля он сообщил Каррансе, что у него почти закончились боеприпасы. [436]

15 апреля утром части кавалерии Обрегона стали выходить с южных окраин Селайи, поддерживая начатую пехотой контратаку. С севера в тыл вильистам ударила спрятанная в лесу основная масса каррансистской конницы. К 10.00 утра Вилье удалось было остановить противника, создав круговую линию обороны. Осаждавшие превратились в осажденных. Однако часом позже пехотинцы Обрегона поднялись из окопов, чтобы поддержать конницу. Последняя же сконцентрировала удар по одному месту – слабому правому флангу вильистов.

Попав под перекрестный огонь, ошеломленные внезапным ударом вильисты побежали, избавляясь от оружия и амуниции. Но на этот раз пути отступления были перекрыты. Впервые целые части «Северной дивизии» сдавались в плен. «Северной дивизии» не просто нанесли поражение – ее практически разгромили. Погибли около четырех тысяч вильистов, еще 6 тысяч попали в плен. Войска Обрегона захватили 32 орудия (всю артиллерию Вильи), 5 тысяч винтовок и тысячу лошадей. Сам Обрегон утверждал, что потерял лишь примерно 500 человек. После второй битвы у Селайи проявилась и истинная «гуманность» главного военачальника Каррансы. Пленным предложили признаться, кто из них имеет офицерский чин. 120 человек, наслышанные о милосердии Обрегона, признались, и их немедленно расстреляли.

Двойная битва у Селайи стала крупнейшим боевым столкновением на американском континенте со времен гражданской войны в США в 1861-1865 годах. Она же решила и исход гражданской войны в Мексике. Ореол непобедимости Вильи был рассеян, и армия Обрегона двинулась в наступление на поверженного противника. На этот раз даже подконтрольная Вилье пресса уже не могла скрыть истинные масштабы чудовищного поражения. Одна из статей «Вида Нуэва» называлась «Давайте не терять веру!». Авторы призывали вспомнить, что в 1913 году Вилья уже потерпел неудачу, когда не смог захватить столицу штата Чиуауа, но буквально через пару дней он занял Сьюдад-Хуарес. Американские газеты были настолько уверены в непобедимости Вильи, что в течение нескольких дней после второй битвы у Селайи не решались публиковать ее результаты. Многие газетчики все еще думали, что сведения о разгроме являются плодом воображения каррансистской пропаганды. Наконец, 20 апреля представитель США при штабе Вильи Каротерс сообщил, что «Северная дивизия» разгромлена.

Двойное поражение при Селайе деморализовало «Северную дивизию». 16 апреля Дьегес в штате Халиско нанес поражение частям Вильи и 18 апреля опять занял столицу штата Гвадалахару. 22 апреля 11 тысяч солдат Дьегеса соединились с армией Обрегона, и теперь объединенные силы конституционалистов насчитывали около 30 тысяч человек. Впервые у Обрегона было численное превосходство над Вильей.

Присоединившийся наконец к главным силам Вильи Анхелес считал, что победа над Обрегоном еще возможна. [437]Он предлагал отступить до Торреона, чтобы Обрегон растянул свои линии коммуникации. Там необходимо было измотать каррансистов в оборонительных боях и только после этого перейти в контрнаступление. То есть Анхелес опять настоятельно рекомендовал отказаться на время от наступательной стратегии и применить ту же тактику, что использовал против вильистов сам Обрегон. И опять Вилья не послушался своего главного военного советника. И снова вовсе не потому, что был упрямым и самовлюбленным человеком. После двойного разгрома под Селайей у Вильи начались проблемы с закупкой боеприпасов в США. Некоторые торговцы не хотели продавать оружие силам, поражение которых считали неминуемым, к тому же стоимость вильистской валюты резко падала. Вилье просто жизненно необходим был скорый и крупный успех. Требовался он еще и потому, что появились признаки недовольства среди высшего командного состава «Северной дивизии». Вилья боялся, что некоторые его генералы могут договориться с Обрегоном и перейти на его сторону.

Между тем в Веракрусе звонили колокола и устраивались торжественные церемонии. Карранса послал специальную телеграмму, в которой благодарил за героизм десятилетнего трубача. Президент Конвента Гарса теперь уговаривал сапатистов оставить Мехико и пробираться на север, так как взятие столицы Каррансой было только вопросом времени. Однако когда сапатистское большинство все-таки согласилось уехать на север, пути к отъезду уже перерезала армия Обрегона. Гарса пытался при посредничестве американцев договориться с Каррансой об объявлении Мехико свободным, то есть нейтральным городом. Но Вилья запретил продолжать явно бесперспективные переговоры, которые лишь свидетельствовали о политической слабости Конвента.

В Вашингтоне быстро поняли значение Селайи как переломного момента гражданской войны. 18 апреля 1915 года госсекретарь Брайан выпустил для прессы заявление, где говорилось, что США уже не доверяют тем мексиканским лидерам, на которых они раньше делали ставку. [438]Имелся в виду, конечно, Вилья.