Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

Ко второму городу повстанцы даже не сумели приблизиться – на них напал отряд федеральных войск, приведенный в боевую готовность после событий в Акаюкане. В третьем городе – портовом Пуэрто-Мехико – войска также сумели создать прочную оборону и легко отбили запоздалую атаку либералов. В течение следующих нескольких дней правительственные силы добивали отдельные группы повстанцев. Почти все командиры отрядов за исключением Саласа были схвачены и приговорены к длительным срокам заключения.

Таким образом, организованные либеральной хунтой вооруженные выступления провалились из-за недостатка средств и, что еще важнее, из-за отсутствия во главе восстания фигуры национального масштаба. Флорес Магон был довольно широко известен, но только среди оппозиционно настроенной интеллигенции. В Мексике все привыкли к тому, что «серьезное» вооруженное выступление возглавляет или генерал, или бывший губернатор штата. Анархистская тактика «прямого действия» (главное начать, а там посмотрим) явно не работала.

Однако Диасу, человеку далеко неглупому, была ясна вся опасность ситуации. Ведь если бы мятежники получили средства и оружие, исход борьбы мог быть иным. Поэтому мексиканское правительство удвоило усилия, чтобы разогнать либеральную хунту и уничтожить «Рехенерасьон». Действовать на сей раз решили руками самих американцев. Главную роль сыграл полковник Грин, ненавидевший либералов за восстание на своем руднике. Он потребовал от властей США закрытия «Рехенерасьон» за клевету: в выпуске от 15 июля 1906 года газета утверждала, что Грин подкупил губернатора Соноры Исабаля и тот освободил американцев от всякой ответственности за кровопролитие в Кананеа. На этот раз Диасу сопутствовал успех: американцы закрыли «Рехенерасьон» на девять месяцев.

Несмотря на предыдущие неудачи, либералы готовились к нападению из Техаса на приграничный город штата Чиуауа Сьюдад-Хуарес, которому впоследствии было суждено сыграть ключевую роль в судьбе мексиканской революции. Согласно плану группа повстанцев перед нападением должна была взорвать динамитом казармы правительственных войск, что по замыслу Рикардо Флореса Магона привело бы к панике в рядах защитников города. Однако командующему войсками в Сьюдад-Хуаресе генералу де ла Вега удалось внедрить в ряды заговорщиков двух молодых офицеров. Те пообещали привести гарнизон на сторону революции без всякого динамита. Либералы пожалели солдат и отменили план подрыва казарм. За два дня до нападения, 19 октября 1906 года по наводке мексиканского консула в Эль-Пасо, пограничном техасском городе, расположенном прямо напротив Сьюдад-Хуареса, американская полиция арестовала вождей восстания. Рикардо Флоресу Магону удалось скрыться, и мексиканские власти объявили о назначении премии в 20 тысяч песо за его поимку.

В конце октября губернатор Чиуауа Энрике Криль докладывал президенту, что штат очищен от заговорщиков. Но эта победа диктатуры оказалась пирровой.

Опять зрели волнения в штате Веракрус. Под влиянием пропаганды либеральной хунты и после событий в Кананеа текстильщики Веракруса образовали летом 1906 года профсоюз «Великий круг свободных рабочих». Из-за диасовского антирабочего законодательства профсоюз был тайным и быстро приобрел черты подпольного революционного политического клуба. Лидеры профсоюза признали руководство либеральной хунты и активно распространяли среди рабочих «Рехенерасьон». Произошедшие позднее волнения на текстильных фабриках района Рио-Бланко были очень похожи на российское «кровавое воскресенье» 1905 года. Похожи тем же презрением власти к рабочим, которые ждали именно от нее решения наболевших вопросов.

Забастовку в декабре 1906 года объявили около 7 тысяч рабочих фабрик Веракруса и Пуэблы, объединившихся во «Второй великий круг свободных рабочих». [119]Причиной выступления был снобизм все того же ультрамонетаристского министра финансов Лимантура. Когда текстильные магнаты Веракруса стали жаловаться ему на резкое ухудшение своей конкурентоспособности из-за девальвации песо (подорожали импортное сырье и оборудование), Лимантур посоветовал им выжать побольше денег из рабочих. По рекомендации министра финансов предприниматели региона образовали лоббистский союз, который выработал целый регламент поведения рабочих на текстильных фабриках.

Этот документ резко ухудшал и без того варварские условия труда. В нем предусматривались, в частности, 12,5-часовой рабочий день, жесткая система штрафов и запрет принимать гостей в домах, принадлежавших предпринимателям. Самым ненавистным нововведением стали трудовые книжки, в которых отмечалась благонадежность того или иного работника. С отметкой в таком волчьем билете нельзя было устроиться на работу нигде в регионе. Рабочие направили скромную по требованиям петицию президенту республики. Тот принял на себя функции арбитра. Но пока Диас разбирался в конфликте, предприниматели объявили локаут, и 93 текстильные фабрики в 20 штатах выставили на улицу перед самым рождеством тысячи рабочих. Так забастовку решили удушить голодом. Однако ставка на традиционную разобщенность мексиканского пролетариата себя не оправдала. Рабочие других штатов начали собирать средства в фонд помощи бастующим. Протест грозил приобрести национальный характер.

Президент оказался умнее предпринимателей и согласился пойти на частичные уступки. Тем более что в штате Веракрус и так только что было подавлено первое крупное вооруженное выступление против режима за последние годы. 4 января 1907 года дон Порфирио принял соломоново решение. Некоторые требования рабочих были удовлетворены: создавался фонд для вдов и сирот, разрешались визиты гостей в дома рабочих, запрещался детский труд, увеличивалась зарплата. [120]Однако одновременно президент предлагал введение трудовых книжек, что было отвергнуто рабочими как полицейская мера. Тем не менее президент приказал всем бастующим вернуться 7 января на рабочие места. Приказа диктатора осмелилась ослушаться только фабрика в Рио-Бланко, которая присоединилась к забастовке одной из последних. И здесь роль детонатора сыграла ненависть к иностранцам.

Перед фабричным магазином французские служащие стали издеваться над собравшимися рабочими и их женами, напевая по-испански: «Pan, pan, no les dan!» («Хлеба, хлеба, а мы вам его и не дадим!») И действительно, владельцы магазина издевательски отказывали рабочим в отпуске хлеба в кредит. А ведь у тех просто не было денег из-за почти месячного локаута. Завязалась горячая словесная перепалка, переросшая в драку. Магазин подожгли и разграбили. Владельцы фабрики немедленно вызвали на помощь федеральные войска и местную полицию, которые начали стрелять в собравшихся, убив несколько женщин и детей. Но толпа не рассеялась, а двинулась на муниципалитет и захватила его после недолгого штурма.