Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

Именно это обстоятельство побудило США воздержаться пока от признания Каррансы. В Вашингтоне и так его недолюбливали. Когда же Карранса потребовал немедленно вывести американские войска из Веракруса, Вильсон не возражал, но потребовал гарантий, что все мексиканцы, исполнявшие при оккупационных властях обязанности служащих в городе, будут амнистированы (ведь по декрету Хуареса от января 1862 года им грозила смертная казнь). Карранса опять отказался даже говорить об амнистии, и американцы задержались в Веракрусе. Там они занимались приведением в порядок городского медицинского обслуживания, что на практике выражалось во врачебном освидетельствовании проституток, наносивших венерическими болезнями серьезный урон оккупантам.

Поздним летом и ранней осенью 1914 года США явно делали ставку на Вилью, и не только потому, что считали его самым сильным в военном отношении лидером страны. Через специального посланника президента США Фуллера Вилья сообщил Вильсону свой план обустройства Мексики. Американскому президенту он понравился. [360]Прежде всего, Вилья настаивал на немедленном проведении свободных выборов на уровне местного самоуправления и штатов, с тем чтобы избранные власти действительно отражали настроения населения, а не прихоть Каррансы. Далее предполагалось провести президентские выборы, честность которых и призваны были гарантировать вновь избранные местные власти. Ни один из генералов конституционалистской армии, включая Каррансу, не должен был выставлять свою кандидатуру. Еще до президентских выборов следовало сформировать демократические суды для того, чтобы они непредвзято разбирали возможные жалобы на нарушения в ходе голосования.

В социально-экономическом плане Вилья предлагал, как и раньше, раздачу земель демобилизованным солдатам конституционной армии, чтобы не только обеспечить их мирное существование, но и ликвидировать потенциальный очаг недовольства и мятежей в стране. Землю предполагалось выделить за счет государственного фонда и конфискованных поместий наиболее одиозных сторонников Уэрты, вроде клана Террасасов в Чиуауа. Понравилось Вашингтону и то, что Вилья, в отличие от Обрегона и Каррансы, выказывал терпимость по отношению к католической церкви. В этом ясно проявилась гибкость партизанского командира и его стремление учитывать традиции многовекового уклада жизни собственного народа. Был готов Вилья и к широкой амнистии для офицеров федеральной армии, большинство из которых не совершали преступлений против мирного населения.

Важно подчеркнуть, что, в отличие от Каррансы, Вилья никогда, ни публично, ни в узком кругу не выдвигал свою кандидатуру на президентский пост. Он считал себя полуграмотным человеком, абсолютно не подготовленным для занятия высоких государственных должностей. Как-то Вилья сказал, что больше всего завидует тем людям, которые могут ясно выражать свои мысли, и сожалеет, что не настолько образован. Для Мексики той поры подобные самокритические признания «генералов» всех мастей были большой редкостью.

На фоне неуступчивости Каррансы и его маниакального стремления сохранить власть гибкость Вильи, конечно, смотрелась очень неплохо. Тем более что и в Мексике, и в США была известна политическая всеядность ныне столь непреклонного «верховного главнокомандующего». Когда в 1909 году Мадеро начинал свою политическую кампанию против Диаса, Карранса был сторонником Рейеса и даже направил диктатору письмо, в котором отзывался о Мадеро в самых пренебрежительных выражениях. Взамен Карранса просил «добро» на пост губернатора Коауилы. Но Диас ему отказал, и Карранса стал соратником Мадеро, которого недавно еще поливал грязью. Когда свой переворот совершил Уэрта, Карранса был готов с ним договориться при условии, что за ним сохранится пост губернатора все той же Коауилы. Уэрта, как и Диас, не пошел на сделку, и Карранса поднял против него оружие.

Вот и теперь, в августе – сентябре 1914 года американские консулы и специальные представители в Мексике доносили в Вашингтон, что Карранса ускоренным темпом закупает оружие и проводит дополнительный набор в подконтрольные ему военные формирования. Было более чем очевидно, что мишенью этих лихорадочных военных приготовлений является «Северная дивизия» Франсиско Вильи.

Расклад военных сил в Мексике выглядел тогда следующим образом. Самой мощной военной машиной считалась именно «Северная дивизия», объединявшая около 35 тысяч человек. Социальный состав этой армии, к тому времени уже профессиональной, был очень разнообразным. Большинство людей Вильи, конечно, воевали за землю или свободу, выступая за восстановление уничтоженного самоуправления их деревень и городов. Однако хватало и тех, кто видел в войне средство разбогатеть или просто поправить свое пошатнувшееся в годы экономического кризиса материальное положение. Ведь рабочих мест не хватало, а в армии Вильи хорошо платили. Один из солдат «Северной дивизии» на вопрос Джона Рида, почему он воюет, ответил, что это хорошая и интересная работа (неудивительно – раньше он был шахтером). Узнав от Рида, что в Америке нет войны, солдат удивился: «А чем же вы там тогда занимаетесь?» После побед Вильи под Торреоном и Сакатекасом в его армии усилился поток добровольцев, так как командир приобрел прочную репутацию человека, который никогда не проигрывает сражений. [361]

В организационном плане, и это было слабой стороной «Северной дивизии», войска Вильи состояли из преданной лично ему гвардии («дорадос», т. е. «золотых») и всех остальных. Природа названия «дорадос» точно неизвестна. Одни говорили, что гвардейцы получают свое жалованье золотом. Другие утверждали, что когда-то в Мексике действовала очень успешная банда, грабившая серебряные караваны, поэтому и называли себя те разбойники «серебряными». Мол, отсюда, по аналогии, – и прозвище гвардейцев Вильи. Но если «дорадос», которых насчитывалось несколько сотен, были абсолютно преданы Вилье, то большинство подразделений «Северной дивизии» испытывали безусловную лояльность прежде всего по отношению к своим «генералам». А среди вильистских генералов были люди с диаметрально противоположными взглядами не только на политику, но и на жизнь в целом.

Каликсто Ко нтрерас был единственным по-настоящему крестьянским лидером среди генералов «Северной дивизии». Еще при Диасе он боролся за аграрную реформу. [362]Однако Контрерасу с трудом удавалось навести порядок среди своих людей, и особо успешным генералом он не считался. Торибио Ортега сражался еще под знаменами Мадеро. Он выступал за глубокие социальные реформы, и не только на селе, к тому же на деле показывал всю чистоту своих идеалов. В армии Вильи Ортегу называли «Неподкупным». Он никогда не расстреливал пленных.