Витольд Новодворский - Ливонский поход Ивана Грозного

После этого послы отдали свою верительную грамоту, которую прочел литовский подскарбий Война. Баторий против имени московского государя не встал, шапки не снял и о здоровье государевом не спросил, как это было в обыкновении [551]. В свою очередь, и Иоанн продолжал оказывать Баторию свое прежнее к нему пренебрежение: он не называл его еще братом, как это было принято в пересылках между государями [552]. Когда от имени короля приказано было послам править посольство, они заявили, что их государь приказал им сделать это в Вильне, а потому пусть король возвратится туда и уведет свои войска из областей их государя, тогда они и посольство будут править. Послам было разрешено сесть. Затем литовской подканцлер заявил от имени короля, что исполнить желание послов невозможно, поэтому пусть они излагают поскорее свое дело и не теряют понапрасну времени. Послы стояли на своем. Тогда король через того же подканцлера сказал им, что их государь в последнем своем письме соглашался, чтобы король принял его послов в каком угодно месте. Но послы твердили одно и то же, что посольство они будут править только в Вильне. После этого король приказал сказать им так: вы приехали ни с чем, а потому и уедете ни с чем, а теперь отправляйтесь в назначенные вам шатры. Пристава отвели их туда, а король, посоветовавшись с сенаторами, приказал сказать послам, чтоб они готовились на следующий день в обратный путь; он надеялся подействовать этой угрозой на них, но ошибся в своем расчете [553]. Послы не отступили от своих требований и были задержаны умышленно королем до тех пор, пока крепость не будет взята. События, очевидцами которых они были, ничем их не могли порадовать: они принуждены были следить изо дня в день за поражениями своих соотечественников. Так тотчас же по своем прибытии к Баторию они должны были выслушать подобного рода печальное известие. Отряд Литовцев в 200 человек, отправившись на фуражировку, наткнулся на московский отряд в 2000 человек, который остановился было отдыхать, так что воины и лошадей уже расседлали. Увидя, что враг не приготовлен к бою, Литовцы ударили на него, обратили в бегство и преследовали на расстоянии целой мили; многие были убиты (говорили, 800 человек), некоторые утонули в реке Ловати, а 10 человек попали в плен. Из литовского отряда погиб только один и двадцать было ранено. Христофор Раздивилл отдал этих пленных королю еще до приема послов [554].

В тот же день Баторий приказал Замойскому расположиться на другом берегу Ловати, что было им и исполнено, но лагерь в этот день, за недостатком времени и ввиду трудности переправы через реку, не был устроен и начали только копать шанцы: Поляки, под командой Уровецкого с южной стороны, а Венгры, с Борнемиссой во главе – с западной. К отряду Замойского присоединился, по приказанию короля, и Карл Истван, оставив при королевских шатрах только 800 человек из венгерской пехоты [555]. Тогда же прибыла и артиллерия, состоявшая из 30 больших орудий, под прикрытием 1000 всадников и 2000 пехотинцев.

30-го августа Замойский приказал своему отряду устроить лагерь, окружить его, по польскому обычаю, телегами и окопать валом на расстоянии двух сажен от телег. Ширина вала внизу была аршина 3, вверху 2, а глубина рва, проведенного снаружи, в рост человека. Кроме того, солдаты занимались плетением шанцевых корзин. Заметив, что при шанцах остался только небольшой отряд неприятелей, осажденные сделали вылазку, напали на этот отряд и обратили его в бегство, причем захватили знамя, взяли в плен двух гайдуков и двух ранили. Замойский, разгневанный на знаменоносца за потерю знамени, хотел его казнить, но благодаря просьбам других пощадил и посадил его только на цепь, а пехоту, сторожившую шанцы, устранил и поставил на ее место другой отряд [556].

Работы по укреплению лагеря продолжались и ночью. Заметив, что вблизи замка находится пруд, в котором вода задерживается гатью, Баторий приказал уничтожить последнюю, чтобы осушить пруд и таким образом устранить преграду для штурма крепости [557]. Замойский поручил наблюдение за исполнением этого дела завихостскому каштеляну Петру Клочевскому. Но лишь только он явился сюда, как был убит выстрелом из крепости [558].

Весь следующий день происходили еще работы по укреплению лагеря. В стан Замойского было привезено 18 орудий, которые и были поставлены на определенных позициях. На рассвете 1-го сентября Поляки и Венгры начали обстреливать крепость. Замойский приказал оповестить солдат, что тому, кто зажжет укрепления замка, будет дана награда: чужеземцу четыреста талеров, Поляку хорошее имение, если он шляхтич, и кроме того, шляхетское достоинство, если он не шляхтич [559].

Король, явившийся в стан Замойского посмотреть на осадные работы, заметил, что раскаленные ядра, бросаемые с целью поджечь крепостные стены, не могут проникнуть через толстый и свежий дерн, а потому посоветовал направлять выстрелы на те части укреплений, которые легче зажечь. Тогда Венгры начали стрелять в бойницы и вскоре зажгли их [560]; поощряемые королем, они бросились к крепостному валу, чтоб отдернуть от башен дерн и таким образом открыть доступ огню, а кроме того, чтоб подложить больше горючего материала и усилить пожар. За Венграми последовали Поляки. Но осажденные мужественно защищались: на нападающих посыпался град выстрелов и камней, вследствие чего многие (около 200 человек) были ранены и убиты, а остальные принуждены отступить [561].

Пожар замка напугал московских послов, и они просили у короля аудиенции, которая и дана была им 2-го сентября. Послы произнесли поочередно весьма длинные речи, которые произвели на Поляков впечатление бормотания, ибо послы говорили очень много о том, что совсем к делу не шло: они излагали ход переговоров между Иоанном и Стефаном Баторием с начала царствования короля и в конце концов потребовали, чтобы король возвратил им назад Полоцк с пригородами и не вступался в ливонскую и курляндскую землю [562]. Подобное требование могло бы, конечно, прервать тотчас же переговоры, но послы просили короля разрешить им переговорить об условиях мира с панами радами, на что король дал свое согласие. Ведение переговоров поручено было великому гетману литовскому Николаю Радзивиллу, виленскому каштеляну Евстафию Воловичу, князю Стефану Збаражскому, жмудскому старосте Яну Кишке, волынскому воеводе князю Андрею Вишневецкому, новогрудскому воеводе и литовскому ловчему Николаю Радзивиллу, гнезненскому каштеляну Яну Зборовскому, люблинскому каштеляну Андрею Фирлее и минскому каштеляну, вместе с тем и литовскому подскарбию, Яну Глебовичу. Указанные лица вместе с московскими послами удалились в другой шатер. Послы потребовали, чтобы королевское войско отошло от крепости, но получили отказ. Потребовали, чтобы с завтрашнего дня была прекращена канонада, на что последовал ответ, чтобы не теряли времени и поскорее излагали бы, с чем приехали.