Коллектив авторов - Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

М. Норвид-Нейгебауэр отметил, что «нейтральное» вмешательство Советов в жизнь и дела малых государств Европы принимается Великобританией с благосклонностью, поскольку СССР воспринимается в качестве мирного союзника в борьбе с главным врагом, «гитлеровским режимом», который к тому же рассматривается как единственный враг. Польский дипломат высказывался за демаскировку методов поведения Москвы в отношении балтийских государств и оккупированных территорий в Польше, а также демонстрацию реальной «угрозы российского империализма для Запада, не менее опасного, чем современный коричневый империализм Рейха. Англия не понимает, что и с одним, и с другим может встретиться на Рейне, хотя, наверно, в разные периоды времени» [186] Ibid. S. 284. .

Интересно, что уже тогда один из влиятельных сотрудников британских официальных кругов в частном порядке обратил внимание польского политика на то, что лучше не связывать вопроса западной границы СССР с реституцией Польши: за это на западе поляки могут ждать полного выравнивания и даже расширения морского побережья за счет Восточной Пруссии [187] Ibid. S. 284–285. .

23 сентября немецкий посол в Польше Г. фон Мольтке подготовил меморандум для статс-секретаря германского МИДа Э. Вайцзеккера по вопросу создания остаточного польского государства, границы которого на востоке достигали бы линии Гродно-Перемышль, охватывая территории, полностью населенные поляками в количестве от 12 до 15 млн. человек. Оно могло бы предотвратить возникновение совместной границы с Советским Союзом и выступать как буферное государство, если бы имело в качестве своей границы старую границу с Рейхом. Предлагалось установить эффективный контроль над новым государством с целью сохранения полной зависимости его внешней политики от Германии. Однако план Мольтке не получил поддержки в немецком руководстве.

В результате переговоров генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. Сталина и наркома иностранных дел СССР В. Молотова с министром иностранных дел Германии И Риббентропом 27–28 сентября было принято решение окончательно разделить Польшу, что и было подтверждено советско-германским Договором о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г. и секретными протоколами к нему. В ходе переговоров И. Риббентроп передал советскому руководству слова фюрера о его удовлетворении совместным успешным разрешением польского вопроса, что создает «фундамент для пассивного баланса взаимных интересов» [188] О том, что «новые советско-германские отношения построены на прочной базе взаимных интересов» говорил В. Молотов в докладе на внеочередной сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г. См.: Внеочередная пятая сессия Верховного Совета СССР 31 октября — 2 ноября 1939 г. Стенографический отчет. М.: Издание Верховного Совета СССР. 1939. С. 7–24. . И. Сталин выразил заинтересованность Советского Союза в существовании сильной Германии и его готовность прийти ей на помощь в трудный момент [189] Документы внешней политики. 1939 год. Т. XXII. Кн. 2. С. 609. .

Касательно судьбы польского государства он заявил, что изначально советское правительство хотело оставить самостоятельную, хотя и урезанную Польшу, однако потом отказались от этой идеи, понимая, что даже в таком виде она будет представлять собой постоянный очаг опасности в Европе и трений между СССР и Германией. С этим на следующий день согласился Гитлер [190] Там же. С. 610. .

По второму пункту регламента переговоров, относящемуся к окончательному определению границы между СССР и Германией, немецкое правительство надеялось на уступки со стороны СССР в районе нефтяных месторождений в верхнем течении реки Сан и в богатом лесами районе Августова и Белостока. Однако советское руководство отказалось удовлетворить эти требования, как и немецкие планы относительно Литвы. В протоколе переговоров по этому вопросу было отмечено: «Несмотря на категорические заявления г-на министра, Сталин и Молотов настаивали на своей точке зрения, согласно которой они не собираются делать никаких уступок, касающихся бывшей польской территории севернее Буга и Литвы, за исключением района Сувалки».

28 сентября переговоры продолжились. Советское правительство согласилось ликвидировать так называемый «нос» между реками Нарев и Буга в районе городов Остроленка, Пултуск, Вышково и Остров в пользу Германии и повернуть границу на юг в направлении Буга, не доходя до Остроленки. Риббентропу, однако, не удалось убедить Сталина и Молотова передать Германии город Перемышль, который оказался разделенным рекой Сан между двумя государствами.

О готовности гитлеровского руководства идти на уступки СССР в определении границ и решении вопросов территориально-политического переустройства Восточной Европы свидетельствуют показания командира 12-го армейского корпуса германской армии генерал-лейтенанта В. Мюллера на Нюрнбергском процессе 1946 г. Он сказал, что в сентябре 1943 г. разговаривал с начальником штаба группы армий «Центр» генерал-лейтенантом Г. Кребсом, который в сентябре 1939 г. был членом немецкой делегации на переговорах в Москве. По словам В. Мюллера, Г. Кребс рассказал ему, что «Гитлер дал делегации указание идти во всем навстречу русским. Далее он рассказал, что Риббентроп вообще не проявлял никакого интереса к этнографическим и географическим условиям при проведении границ между Россией и оккупированной немцами Польшей» [191] Нюрнбергский процесс: Сборник материалов. Т. 3. М… 1989. С. 511. .

Польское правительство в эмиграции энергично протестовало против советско-германского договора о дружбе и границе. Первая нота была вручена послом Польши в Лондоне Э. Рачинским британскому МИД 30 сентября 1939 г. В ней выражалось возмущение действиями «обоих государств-агрессоров», которые «пренебрегают всеми международными обязательствами и всякой человеческой моральностью» говорилось, что Польша никогда не признает «этот акт агрессии» [192] Dokumenty z dziejów polskiej polityki zagranicznej 1918–1939. Т. II 1933–1939. S. 262–263. . 27 октября польское правительство в эмиграции заявило протест Лиге Наций против договора от 28 сентября с просьбой проинформировать все государства-члены организации об этом договоре, который «фактически содержит положения, обуславливающие раздел территории государства-члена Лиги Наций, являющегося жертвой неспровоцированной агрессии» [193] Documents on Polish-Soviet Relations 1939–1945. Vol. I: 19.39-1943. London, Melbourne, Toronto. 1961. P. 64. .

28 октября 1939 г руководитель Центрального польского комитета помощи польским беженцам в Румынии полковник Я. Ковалевский направил содержательное письмо премьер-министру польского правительства в эмиграции В. Сикорскому о планах СССР касательно территорий Польши. В этом письме, на наш взгляд, Ковалевский очень точно очертил, во-первых, замыслы Германии и СССР по поводу раздела территории Польши, которые были реализованы в договоре от 28 сентября, во-вторых, советские планы относительно Польши в международном контексте. Я. Ковалевский верно подметил, что замысел демаркационной линии на Висле был направлен на то, чтобы оба агрессора разделили польскую территорию поровну. Однако, продолжает он, Гитлер через И. Риббентропа убедил Сталина, что такое решение создаст очаг вечных конфликтов между Россией и Германией, поскольку обе Польши — одна большевистская, а другая — тоталитарная, притягиваясь одна к другой, будут элементом беспокойства. Как показывают выше приведенные сюжеты советско-германских переговоров от 27–28 сентября, убеждать Сталина в разделе Польши не было надобности, так как он сам имел давние, со времен советско-польской войны 1919–1920 гг., претензии к Польше и использовал ее трудное положение, чтобы окончательно свести счеты.