Олег Гончаренко - Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920–1970 гг.

По приезде в Югославию институт получил высочайшее разрешение короля Александра Карагеоргиевича обосноваться в небольшом городке Баната под Белой Церковью. Вера Федоровна Вигорст оставалась начальницей института вплоть до 1921 года, когда председатель учебного совета Державной комиссии М. В. Челноков попросил вдову генерала Духонина, убитого солдатами в Ставке Главнокомандующего в 1917 году, Наталью Владимировну Духонину, стать во главе этого русского учебного заведения.

Мариинский Донской институт занимал в Белой Церкви большое красивое здание в центре городка, в котором находились помещения дортуаров воспитанниц и удобный актовый зал, в котором по утрам и вечерам весь институт выстраивался на молитву. В том же зале по расписанию проходили уроки гимнастики и танцев, балы и институтские праздники, читались лекции приглашенными знаменитостями и проводились благотворительные и самодеятельные концерты русских, вынужденно проживавших в изгнании. Здесь же нередко можно было услышать исполнение духовной и светской музыки хором воспитанниц под руководством бессменного регента Е. В. Говоровой. Отдельное место в зале, на возвышении, занимал алтарь, в обычное время закрытый деревянной перегородкой. По праздникам перегородка разбиралась, превращая зал в домовую церковь, вмещавшую не только всех воспитанниц, но и персонал института. В алтаре обычно прислуживали самые младшие девочки из первого класса: одна выносила свечу, другая подавала кадило. Службы в церкви проводили регулярно каждую субботу и воскресенье, и присутствие всех воспитанниц на них было обязательным. Рождественские и пасхальные каникулы длились две недели.

Большим событием стало посещение института в 1925 году генералом бароном П. Н. Врангелем и Её Высочеством княжной Татьяной Константиновной, в замужестве княгиней Багратион-Мухранской, со своей дочерью Натальей, которая была определена на учебу. Знаковые фигуры времени почтили своими визитом одно из немногих учебных заведений, продолжающее и в изгнании готовить кадры будущих специалистов для России. Убеждение, что вся образовательная работа в институте сможет действительно пригодиться будущей России, существовало не только среди эмиграции, но и было общей уверенностью руководителей ряда европейских стран, исторически симпатизировавших России. Так, в 1930 году Её Величество королева Югославии Мария приняла институт под своё высочайшее покровительство, пригласив несколько раз начальницу и небольшую группу воспитанниц института во дворец на беседы.

Учебная программа в Югославии была одинакова для всех учебных заведений. Нужно было окончить восемь классов и получить аттестат зрелости «Велику матуру», дававший право выпускнику на поступление в высшие учебные заведения. Вместе с тем в Донском Мариинском институте существовала и другая, неформальная программа. Говоря про неё, современники отмечали: «…приобщение воспитанниц к русской культуре. Обращалось особое внимание на изучение русской истории… и русской литературы… В институт приезжали писатели и поэты: Б. Зайцев, Е. Чириков, И. Северянин, Е. Журавская, проф. Кизеваттер и др. Издавался своими силами журнал “Голубой Цветок”, в котором печатались стихи воспитанниц и выдающиеся сочинения. Очень поощрялось искусство… устраивались… литературные вечера, посвященные писателям “Вечер памяти Достоевского”, “Вечер памяти Некрасова”, “Пушкинский вечер”… Выдающимся событием… был приезд труппы М.Х.Т. (Московского Художественного Театра) …Давали “Вишневый сад”. Увидеть блестящий спектакль в исполнении артистов знаменитого М.Х.Т… было большой радостью и надолго осталось самым сильным впечатлением тех лет» [196].

Однако и гостеприимству иностранного государства порой приходит конец. Не вдаваясь во внутриполитические причины перемен в отношении русских эмигрантов, можно отметить, что уже в 1931 году была закрыта Кикиндская гимназия, а примерно год спустя – и так называемый Харьковский институт. Воспитанниц и персонал этих учебных заведений принял Мариинский Донской институт, подобный Ноеву ковчегу, собиравшему на свой борт спасавшихся от масштабного бедствия. В 1940 году настала очередь и самого института, когда по требованию военных властей он был переведен в худшие помещения, располагавшиеся возле Белградского вокзала. Очевидцы вспоминали: «Казалось немыслимым покинуть обжитое годами здание, где классы носили названия русских городов, нарисованных на стенах (Москва, Киев, и др.), а столовая вся была расписана эпизодами из русских сказок. Новое помещение состояло из здания против вокзального парка и также здания на углу Караджорджевой улицы, где были устроены комнаты для старших классов и маленькая учительская. В главном здании были размещены дортуары и классы младших, во дворе во флигеле была столовая. Самая большая классная комната служила залом. В ней же помещалась и церковь» [197].

Несмотря на то, что теперь институт был лишен многих прежних помещений, занятия продолжались в соответствии с учебным планом. Так продолжалось до марта 1941 года, когда югославским Министерством просвещения было издано распоряжение о закрытии всех школ в стране, а 31 марта в институт доставили телеграмму, предлагавшую его немедленное закрытие и роспуск воспитанниц, живших в нем по домам. Все лето и осень среди всеобщей неразберихи, охватившей страну в связи с вторжением германских войск и оккупации Югославии, оставалась надежда, что занятия в институте буду продолжены, и преподаватели даже начали занятия с небольшой группой воспитанниц 8-го класса в 19 человек и приняли у них выпускные экзамены в июне 1941 года. После этого всякая работа в этом русском учебном заведении замерла, а с началом войны Германии с Советским Союзом оккупационные власти посчитали для себя обязательным закрытие русского образовательного центра навсегда.

За 21 год его существования институт окончило свыше 1000 девушек, получивших аттестаты зрелости, продолживших образование в Европе и ставших юристами, архитекторами, врачами и получивших профессорские звания в Югославии и за её приделами. Необходимо отметить, что за эти годы наряду с русскими воспитанницами в институт принимались и сербские девочки, воспринявшие русскую культуру и язык на всю оставшуюся жизнь. В 1957 году в Нью-Йорке было создано Объединение бывших воспитанниц Мариинского Донского института за рубежом с целью оказания помощи нуждающимся подругам и персоналу. В первые годы своей работы Объединение устраивало ежегодный бал и чаепития, собирательно названные «Чашкой чая», однако уже к 1970-м годам прошлого века, за неимением достаточных средств, оставшиеся участницы Объединения ограничивались ежегодными сборами на традиционные «пельмени», куда приглашались бывшие воспитанницы, приезжавшие порой из самых экзотических уголков проживания – от Тасмании до Венесуэлы.