В. Громов - Искусство расследования преступлений

Все это характеризует социальную физиономию Самсона-Петрова, и предварительным расследованием это было твердо и четко установлено, как путем свидетельских показаний, так и на основании специально истребованных документальных справок.

Далее, прочие члены товарищества состояли из близких родственников Самсонова-Петрова — его родного брата, также, как и он, лишенного избирательных прав, и других родственников — зятьев, того же социального пошиба.

Установлена расследованием и такая характерная для «истории» не одного этого лжетоварищества деталь: на первых порах в члены товарищества приняты были только двое бедняков; это нужно было для некоторого маскарада или, по выражению судебного приговора, «для прикрытия кулацкого лица». А затем… бедняков из членов машинного товарищества, конечно, скоро выжили, исключили.

Применение в значительном масштабе наемного труда, как товариществом в целом, так и отдельными членами его, третья выявленная расследованием и характерная для лжетоварищества черта.

Лжеартель нужна не для того, чтобы коллективным трудом способствовать задачам социалистической стройки. Ее задача в другом — получить незаконно, мошеннически, не для кулаков предназначенные в пролетарском государстве льготы и кредиты, эксплоатировать наемный труд, укрыться от назойливого финтрудинспекторов.

Наемный труд эксплоатировался этим товариществом в широких размерах, но не открыто, а под видом поденщиков, родственных отношений, попечения о сиротах и т. д. Разумеется, ни один из трудовых договоров нигде зарегистрирован не был.

Уже тем самым маскарад давал те результаты, ради которых, к нему прибегали. Но, кроме того, Самсонов-Петров сумел для товарищества, окрещенного кстати громким названием «Луч», получить в кредит трактор, молотилку и несколько других сложных машин. Товарищество, сплошь состоявшее из кулаков, землеустроилось.

Безмятежное житье лжетоварищества во вред социалистическому строительству продолжалось несколько лет. Уже предпринимались подготовительные шаги к реорганизаций (лже) товарищества в (лже) артель.

Когда возникло дело о покушении на убийство Шишканова, расследование дало ответ и на естественно напрашивающийся вопрос, почему же так долго безнаказанно удавалось кулакам обходить советский закон и дискредитировать идею коллектива в глазах окружающего населения.

Конечно, столь длительная безнаказанность здесь, как и в ряде других аналогичных случаев, исключительно питалась недостаточным вниманием к борьбе с лжетовариществом со стороны сельсоветов, бедноты, батрачества, общественности, и хотя истинный характер товарищества не мог оставаться секретом ни для сельсоветов, ни для населения, ни для общественности — однако для разоблачения лжетоварищества нужна было большая (нежели имелась в действительности) степень организованности местных сил, сознательности, активности и классовой чуткости, большее понимание того большого вреда, который приносят лжекооперации, лжеартели, лжетоварищества.

Выяснение всех указанных моментов тем с большим основанием может и должно быть отнесено к положительным сторонам расследования по данному, что основным стержнем и предметом его было не раскрытие лжекооперации, а преследование покушения на общественника Шишканова. Сжатая обрисовка характера упомянутого «машинного товарищества» не была отвлечением в сторону от основной задачи расследования, не была произвольным расширением рамок его. Наоборот, она как раз и давала ключ к лучшему проникновению в существо дела, в классовую подоплеку и установлению мотивов преступления.

Наступление на лжетоварищество начал батрак Шишканов, живший в том же селе Языкове. Будучи выдвинут на общественную работу в качестве уполномоченного сельрабочкома, Шишканов слышал кругом нарекания бедноты на товарищество «Луч» и, убедившись в правильности этих нареканий, стал посылать заметки о товариществе в Бузулукский «Землероб» и в газету «Батрак». В заметках он разоблачал безобразия как по линии организации товарищества, так и по линии эксплоатации им батрачества. Указывал и на ряд других преступлений.

— В одной из заметок я указывал, — говорит Шишканов, — как сын кулака Самсонова, будучи заведующим лавкой Центроспирта, пьянствовал и деньги с отцом пускал в оборот. Сын Самсонова из-за этой заметки был снят с работы. В другой заметке я изобличил Самсонова, как самогонщика, и Самсонова привлекли к суду.

Тут-то и начинается «обыкновенная история», история развертывания кулацкого контрнаступления против общественника, осмелившегося выступить с разоблачениями кулацких проделок.

Если «история» эта не завершилась трагической развязкой, то причиною тому в значительной мере явилась случайность — с одной стороны, и более или менее своевременное (точнее было бы сказать приближенно своевременное) вмешательство судебно-следственных органов, — с другой.

Разве не случайность то, что брошенный злоумышленной рукой 5 мая 1928 г. около 12 часов ночи в окно камень в 8 фунтов весом пролетел чуть-чуть мимо Шишканова, не задев его, не размозжив ему голову? Камень был брошен с такой силой, что крестовина рамы разлетелась вдребезги. Не могло быть никакого сомнения в том, кто был той мишенью, в которую целились, бросая камень. Ею был никто иной, как Шишканов, который как раз в это время возвратился со спектакля домой и сидел у стола против окна. Не отклонись камень чуть-чуть в сторону, попади в предназначенную мишень, мы безусловно имели бы еще один эпизод кулацкого «мокрого» дела.

Когда расследование энергично занялось этим делом, оказалось, что это не единичный случай, что ему предшествовали другие и что все они составляли как бы единую и направленную в одну сторону цепь действий одного и того же лица. И все эти действия находят себе объяснение в указанных взаимоотношениях общественника Шишканова с главарем лжетоварищества Самсоновым.

31 июня 1927 г. при встрече с Самсоновым-Петровым Шишканов еще раз напомнил ему о необходимости заключить договор с батрачкой, от чего Петров, несмотря на неоднократные предложения, упорно уклонялся. Через некоторое время, в этот же день, Самсонов, наконец, явился к Шишканову для заключения договора. Когда сели за стол, и Шишканов стал писать договор, Самсонов-Петров, находясь слегка в пьяном состоянии, скрежеща зубами, схватил Шишканова за уши, предательски поцеловал его и так ударил по уху, что Шишканов уронил перо и некоторое время чувствовал себя как бы в состоянии столбняка.

— Я тебе покажу, как писать о нас в газете, — сказал Самсонов.

Какую форму приняли бы дальнейшие выступления кулака трудно сказать, так как ему помешали находившиеся в это время в доме свидетели Баусов и Лыченков, которые вывели из дома Самсонова и тем оградили Шишканова от дальнейших насилий.