Кэри Мак-Вильямс - Бедствующая земля

Предыдущие главы были посвящены изучению двух типов сельскохозяйственных мигрантов: «постоянных» мигрантов (мигрирующих сезонных рабочих) и «вытесненных» мигрантов (лишившихся своей земли из-за кризиса). По существу обе эти группы мигрантов стали жертвами основного процесса, происходящего в сельском хозяйстве США. Как мексиканский рабочий — уборщик свеклы, — уже двадцать лет «отправляющийся на свеклу», так и последний из отправившихся по шоссе № 66 в Калифорнию «оки» (где он, вероятно, займет место мексиканского рабочего), сознают они это или нет, являются жертвами быстрых изменений, происходящих в сельском хозяйстве. «Наша сельскохозяйственная революция», как ее называют, не началась вчера. Она представляет собой многолетний процесс изменений. В некоторых районах процесс этот более активен, чем в других. Выращивание одних культур индустриализовано полностью, других — еще лишь частично.

Сельскохозяйственная миграция — симптом неприспособленности и социальных перемен — также не может рассматриваться лишь как преходящее явление. Так, например, во многих районах, из которых за последние годы выехало больше всего народа, уже в 1915 г. ощущалось заметное беспокойство и неустойчивость. Но за последние несколько лет промышленная революция в сельском хозяйстве ускорилась и приняла новые формы. Доказательством этому служат взаимосвязанные явления интенсивной миграции из сельских районов и все увеличивающегося использования труда мигрантов. Подобно тому как изменения, происходящие в сельском хозяйстве США, в свое время в значительной степени породили продолжающуюся и сейчас интенсивную миграцию, так они в своем теперешнем проявлении создают серьезные препятствия к проведению реформ и улучшению положения сельскохозяйственных рабочих. Мигрирующие семьи больше не имеют возможности «достать работу где-нибудь в другом месте», а городские районы не могут поглотить дальнейшее «излишнее» сельское население (разве что временно, в связи с осуществлением военной программы). Темп сельской миграции усиливается каждый раз, с ускорением процесса изменения в сельском хозяйстве. Если раньше разрушительные последствия вышеуказанного процесса могли быть смягчены, то теперь это стало уже невозможным, в результате чего создалось кризисное положение. Не пытаясь определить полностью степень изменений или же статистически обосновать их темпы, посмотрим, какие перемены произошли в сельском хозяйстве США за последние 50 лет, и выясним, являются ли они столь коренными, чтобы считаться революционными по своему характеру.

Основное, что произошло за этот период в сельском хозяйстве Соединенных Штатов, заключается, как сказал д-р Карл Т. Шмидт, в том, что «фермеров втянули в вихрь индустриальной системы». Это изменение было вызвано целым процессом, а не единичным фактором. Поэтому невозможно указать на какую-либо одну причину с приклеенным ярлыком «механизации» или «индустриализации» и сказать: «Вот именно в этом-то и кроется движущая сила». Сельское хозяйство США изменяется во многих направлениях, и именно совокупность этих перемен и составляет вышеупомянутый процесс. Я не преследую цель дать исчерпывающее описание всех происшедших изменений, а лишь пытаюсь показать, что промышленная революция нанесла смертельный удар фермерам, что прогноз, сделанный в результате обследования положения в Калифорнии комиссией Ла Фоллета, правильно отражает будущее сельского хозяйства Соединенных Штатов.

Пожалуй, первое изменение в сельском хозяйстве США, которое следует отметить, заключается в изменении нашего взгляда на проблему фермерства. Вплоть до последнего пятидесятилетия сельское хозяйство, как указывает проф. Рой Хинман Холмс [308] American Journal of Sociology, May 1919. , было единственной крупной отраслью, не захваченной преобразовательной силой промышленной и социальной революции XIX столетия. Система заселения и возделывания земли покоилась, как и на заре американского сельского хозяйства, на семье в качестве экономической единицы. Вследствие обособленности ферм в сельских местностях семейные отношения были более тесными, чем в городах. Фермеры отправлялись на Запад не для того, чтобы сколотить состояние, а для того, чтобы создать себе домашний очаг. Идеал, правда, часто не высказанный, заключался в том, чтобы ферма была «вне поля конкуренции». Доктор Тэйлор цитирует слова члена конгресса от штата Индиана Холмана, определившего в 1862 г. этот идеал следующим образом:

«Вместо создания крупных феодальных поместий будем лучше способствовать увеличению количества независимых гомстедов. Пусть плуг останется в руках его собственника. Каждое новое хозяйство, независимый владелец которого обрабатывает свою собственную землю, создает новую республику в рамках старой и закладывает еще один крепкий камень в здание государства».

Этот идеал лег в основу американских законов о гомстедах. Именно в соответствии с этими убеждениями фермер рассматривался в качестве «лица, обрабатывающего силами своей семьи ферму для удовлетворения своих насущных нужд, а не для того чтобы нажить себе в будущем состояние», и был основной экономической предпосылкой системы сельского хозяйства США. Эта идеализация фермера продолжает до сих пор влиять на образ мышления наших законодателей, когда они берутся за проблему фермерства, несмотря на тот факт, что, как заметил Бернард Шоу, в наше время три акра земли и корова так же не в состоянии сделать из человека фермера, как один акр и телескоп не могут сделать из него астронома.

В настоящее время представление о «ферме на одну семью» — о ферме как об экономической единице — сильно подорвано не только в Калифорнии, но также и в западном хлопковом поясе, плантационном хлопковом поясе, пшеничных поясах Оклахомы, Вашингтона и Дакот, в плодоовощных районах, в Мэне, Теннеси и Монтане. «Мы больше не выращиваем здесь пшеницу, — сказал в 1932 г. Эдвину Бэтсу из министерства торговли один крупный фермер, — мы фабрикуем ее». «Определение «ферма» в старом и общепринятом смысле этого слова, — показал в Калифорнии Дж. Элиот Койт в ходе расследования, предпринятого Бюро трудовых отношений, — давно отжило свой век применительно к исключительно специализированному разведению таких культур, как цитрусовые, грецкие орехи, авокадо и многие другие культуры, выращиваемые на тихоокеанском побережье. Теперь имеются фермеры, — добавил он, — которые вообще не занимаются на своих фермах физическим трудом».

Некоторые культуры, вроде картофеля, почти повсюду выращиваются индустриализованным методом — от Арустока в штате Мэн до Флориды, от Айдахо до Теннеси. «Ферма, — писал в 1927 г. Самуэль Крауер, — это только промышленное предприятие, в котором главную роль играет химия и правильное обращение с материалами». Наш взгляд на ферму изменился в такой степени, что профессор Стэнфордского университета Вильям С. Гопкинс назвал прежнее представление о ферме «мифологическим». Теперь на ферму смотрят точно так же, как на любое коммерческое предприятие. Дело поставлено на ней так, чтобы в первую очередь получать прибыль и уже между прочим дать возможность фермерским семьям существовать. Эта радикальная перемена воззрения влечет за собой, как указал в 1919 г. д-р Холмс, исчезновение фермерского сообщества, существовавшего «скорее благодаря географической близости ферм, чем духовному родству фермеров». Это также означает, что фермерский класс, как таковой, гибнет под напором «нормальной конкуренции», от действия которой фермеры были в течение долгого времени более или менее защищены. Зрелище миллионов фермерских семей, не лучше обеспеченных материально, чем беднейшие городские рабочие, сильно поколебало нашу веру в «фермерство, как средство к существованию». «В наши дни, — пишет д-р Тэйлор, — развитие механизации и другие экономические факторы принесли теперешнему поколению сельских хозяев зависимость и неуверенность в завтрашнем дне».