Кэри Мак-Вильямс - Бедствующая земля

За несколько лет до 1937 г. Положение 35 737 сельскохозяйственных рабочих «Миссурийского копыта» (включая кропперов и арендаторов) заметно изменилось. К 1936 г. 36 % людей, бывших в 1929 г. кропперами, стали простыми сельскохозяйственными рабочими. «Существующая тенденция, — сообщает Администрация по охране фермерского хозяйства, — заключается в переходе кропперов на положение поденщиков, а не наоборот». (Обратное тому, что следовало бы ожидать при нормальном развитии сельского хозяйства.) В отличие от положения в средней части Миссисипской долины на «Миссурийском копыте» всегда наблюдался необычайно высокий процент семей, работающих поденно. Вследствие своего географического положения и того, что хлопководство на «Миссурийском копыте» началось сравнительно недавно, оно привлекало к себе мигрантов из других районов, в особенности из Арканзаса. Отсутствие прочных традиций использования системы кропперства обусловило быстрый рост механизации и применения рабочих рук мигрантов. «Стало общепринятым, — сообщает Администрация по охране фермерского хозяйства, — заменять кропперов поденной рабочей силой, очень низко оплачивать труд поденщиков и считать, что во время безработицы они смогут жить на государственное пособие». Подобный метод дал хлопководам возможность присваивать себе разницу между доходом кроппера и заработком этого бывшего кроппера, нанятого теперь уже в качестве поденщика.

Стремление заменить кропперов сезонными рабочими вызвало на «Миссурийском копыте» в конце 30-х годов сильную тревогу. Но беспокойство кроппера возросло неизмеримо больше, когда в 1938 г. на полях крупной плантации в 10 тыс. акров во время сезона сбора хлопка появились мексиканские мигранты из Техаса.

Как раз приблизительно в то же время был изменен метод распределения поощрительных премий Администрации регулирования сельского хозяйства, что вызвало беспокойство и страх во всем районе. Для того чтобы можно было понять последствия этого изменения, необходимо дать пояснение. В свое время фермеры этой местности обрабатывали свои собственные участки или же арендовали фермы, расплачиваясь деньгами или натурой. По мере того как все большее количество земли переходило к «заочным» собственникам, система, существовавшая в сельском хозяйстве, изменялась. Теперь уже имелись не две, а три категории земельных отношений: землевладелец, арендатор и кроппер. К 1935 г. большая часть земли «Миссуринского копыта» обрабатывалась уже по этой системе. Землевладелец сдавал в аренду свою землю арендатору, получая в компенсацию деньги или долю урожая (треть урожая хлопка, четверть урожая кукурузы). Арендатор, имея рабочий скот и оборудование, в свою очередь, передавал землю в субаренду не имеющим своего капитала, рабочего скота и оборудования кропперам, получая с них за это половину урожая.

Допуская наличие подобного трехстороннего взаимоотношения, согласно программе Администрации регулирования сельского хозяйства 1937 г., кроппер получил бы одну четверть всей поощрительной премии, а по программе 1938 г. он должен был получить уже не четверть, а половину всей премии. Как указывает в своем отчете Федеральное бюро расследования: «Совершенно очевидно, что программа 1938 г. побудила землевладельцев и арендаторов устранить кроппера». Хотя внесенные в программу 1938 г. по сравнению с программой 1937 г. изменения имели целью улучшить положение кроппера, практически они привели к обратному результату. К декабрю 1938 г. несколько тысяч кропперов получили извещения о выселении. В качестве ответа на это Оуэн Г. Витфилд организовал так называемую «придорожную демонстрацию».

Витфилд, негритянский священник секты южных баптистов, пытался с 1935 г. организовать кропперов в союз фермеров-арендаторов Юга. В 1938 г. Витфилд был руководящим членом как этого союза, так и Объединенного союза рабочих консервной промышленности, примыкающего к Конгрессу производственных профсоюзов. Отец 11 детей, Витфилд сам в течение многих лет был кроппером.

Утром 10 января 1939 г. 251 семейство кропперов, насчитывавшее 1161 человек, покинуло свои лачуги и хижины и разбило 13 импровизированных лагерей вдоль двух основных шоссе, пролегающих через «Миссурийское копыто» (шоссе № 60 и № 61). Проезжавшие утром 10 января по этим шоссе люди были поражены зрелищем странных лагерей, расположенных по обеим сторонам шоссе. На протяжении 200 км толпились обтрепанные, оборванные люди — настоящая армия, разве что без знамен! [301] См. An American Exodus, p. 38. Вдоль шоссе были выставлены почти все «мирские сокровища» кропперов: собаки, дети, козы, ветхие палатки и печки-времянки. Эти лагери были красноречивым и неопровержимым свидетельством нищеты и отчаяния. Подобный факт нельзя было обойти молчанием, так как эта нищета была выставлена напоказ всему миру. Не затерянные больше в полях, не спрятанные в отдаленных лачугах, не скрытые брезентом на грузовиках — тени вдруг приняли осязаемую форму и оказались выставленными напоказ, как на витрине магазина, вдоль двух основных магистралей штата.

Демонстрация продолжалась только трое суток. Утром 13 января 1939 г. колесо закона пришло в движение. Было объявлено, что придорожные лагери представляют собой угрозу здоровью населения (в то время как тысячи грязных лачуг на «Миссурийском копыте», существовавшие на протяжении многих лет, никогда не рассматривались как представляющие подобную угрозу). Полицейские дорожные патрули штата ворвались в лагери и начали рассеивать бывших кропперов. Некоторые из демонстрантов вернулись в свои лачуги, некоторые переехали в лагерь вблизи Свит-Хоум-Черч, а остальных отправили в импровизированный распределительный лагерь близ Нью-Мадрида.

Демонстрация произвела поистине потрясающее впечатление. Своим молчаливым присутствием на шоссе демонстранты драматически символизировали гибель системы кропперства. Быстро понявший значение этого события крайний Юг забеспокоился, ибо подобный вид протеста мог бы легко распространиться по всему Югу. Передовицы газет изрыгали на демонстрантов потоки ругательств, превращавшихся в залах конгресса в неистовые обвинения. Дебаты в конгрессе были посвящены не обсуждению проблемы кропперства и не выяснению возможной причины недовольства этих людей, но всего лишь одному вопросу: кто спровоцировал этот антигосударственный заговор? Генеральный прокурор дал Дж. Эдгару Гуверу указание произвести расследование, и кропперы вскоре обнаружили, что они в ходе судопроизводства попали из жалобщиков в подсудимые. Газеты всего мира заговорили о демонстрации. Нацисты не замедлили заявить, что она была вызвана обстоятельствами, способными привести к взрыву существующей системы. Сообщение о демонстрации было подано в контролируемой нацистами прессе под заголовком: «В Америке начинается аграрная революция». В действительности же эта демонстрация была очень далека от революции, аграрной или какой-либо другой, но если судить по той буре, которую она вызвала в конгрессе, можно было бы подумать, что действительно произошло какое-то революционное потрясение.