Юрий Емельянов - Хрущев. От пастуха до секретаря ЦК

Расчет Хрущева на то, что признание им ошибочности прежних действий советского правительства произведет на югославов столь сильное впечатление, что они немедленно восстановят существовавшие до 1948 года отношения, не оправдался. Хрущев признавал: "Когда мы прибыли в Югославию, нас встретили со всем почестями, положенными зарубежной делегации. Однако не было никаких признаков братских чувств. Югославское руководство и люди производили впечатление сдержанности и осмотрительности… Должен признаться, что я был довольно разочарован таким холодным приемом в аэропорту, так как знал, что этот факт поможет той части нашего руководства, которая противилась налаживанию наших добрых отношений с Югославией (то есть Молотову. Прим. авт.)… В этой поездке народ принимал нас сдержанно… Они не были недружелюбно настроены к нам, но не могу сказать, что они особенно проявляли дружеские чувства к нам. В основном они то и дело выкрикивали: "Да здравствует Тито! Тито! Тито!".

Уже в самом начале визита Хрущева Тито решительно отверг его попытки свалить вину на разрыв советско-югославских отношений на Берию и Абакумова. Когда же Тито стал обвинять Сталина в конфликте между ССР и Югославией, то Хрущев, по его словам, вступил "в большой спор, дошедший до скандала, защищая Сталина. Потом я публично выступил в защиту Сталина против югославов". Однако эти споры удалось уладить.

Результатом поездки Хрущева, Булганина, Микояна и других стало подписание Белградской декларации. В ней была выражена готовность обеих сторон к нормализации отношений. Декларация провозгласила намерение строить впредь отношения между двумя странами на основе принципов полного равноправия, невмешательства во внутренние дела, взаимного уважения, независимости и суверенитета и так далее, то есть на принципах мирного сосуществования. Однако югославские руководители воздержались от межпартийного сотрудничества. Возвращения Югославии в социалистический лагерь, на что надеялся Хрущев, никогда не произошло.

Поездка Хрущева в Белград и его извинения перед Тито не вызвали большого энтузиазма в народе, но зато было немало насмешливых комментариев. Из уст в уста передавалась байка о нищем, который якобы ходил по электричке и декламировал такой текст:

"Дорогой товарищ Тито!

Ликует весь Белград!

Тебя оправдал Хрущев Никита!

Чему я тоже очень рад!

Граждане! Подайте во имя мирного сосуществования между народами!"

9 июня Хрущев выступил на Президиуме ЦК с докладом о поездке в Югославию. Он постарался представить подписание Белградской декларации, как крупную внешнеполитическую победу СССР. Поэтому он постарался атаковать Молотова, который мешал поездке в Югославию. Выступая в прениях по докладу, Молотов заявил: "Считаю неправильным утверждать, что мы в переговорах с Югославией основывались на позициях марксизма-ленинизма". Ему возражали все остальные члены Президиума. Хрущев заявил, что "исходные позиции Молотова неправильные". Микоян предложил доложить Пленуму ЦК о наличии в Президиуме двух точек зрения по югославскому вопросу.

Обсуждение итогов поездки Хрущева в Югославию состоялось на июльском пленуме ЦК КПСС. Правда, главным вопросом на этом пленуме стал доклад Н.С.Булганина "О задачах по дальнейшему подъему промышленности, техническому прогрессу и улучшению организации производства". В докладе и резолюции обращалось внимание на неудовлетворительное внедрение новой техники, недостатки в создании и освоению новых машин, механизмов, приборов и аппаратуры, новых видов материалов и прогрессивной технологии. Были обсуждены и доклады ряда сельскохозяйственных министерств о подготовке страны к севу. Вопрос о советско-югославских отношениях стоял последним в повестке дня и по нему была принята короткая резолюция. Казалось, что этот вопрос был обсужден как-то мимоходом, формально. Но это было не так.

В своем докладе о визите советской делегации в Югославию Хрущев особо остановился на разногласиях с Молотовым. Последний выступил против того, что возлагать вину за разрыв на Берию и Абакумова. "Тогда ответственность за разрыв падет на Сталина, – заявил Молотов, – а этого нельзя делать". "На Сталина и Молотова, – бросил в ответ Хрущев. Тем самым Хрущев напоминал о том, что разрыву с Югославией предшествовала переписка руководителей этой страны со Сталиным и Молотовым. Теперь Хрущев не только не защищал Сталина, как это было во время пребывания в Югославии, но решительно атаковал его. Молотов был явно к этому не готов, а поэтому лишь заметил: "Это – новое". "Почему новое? – спросил Хрущев. "Мы подписывали письмо от имени ЦК партии, – оправдывался Молотов. "Не спрашивали ЦК, – возражал Хрущев. Эта перепалка ознаменовала внезапный поворот Хрущева к кампании против Сталина. Логика борьбы за власть неожиданно втянула Хрущева в борьбу против Сталина, которую он затем вел до конца своей жизни.

После обмена этими репликами, Молотов стал доказывать свою правоту. приводя многочисленные примеры антисоветских высказываний югославских руководителей. Признавая, что "в разгоревшейся политической борьбе были допущены ошибки и с нашей стороны, Молотов в то же время указывал, что в своих основополагающих документов руководители Югославии объявили СССР "империалистическим", "фашистским государством", а поэтому "нет оснований строить взаимоотношения между КПСС и СКЮ на базе марксизма-ленинизма". В то же время Молотов не исключал возможности улучшить советско-югославские отношения.

С критикой Молотова на пленуме выступил Булганин, который подчеркивал, что Молотов постоянно говорил о "неленинской" позиции Хрущева и всех, кто его поддерживал в югославском вопросе. Булганин заявил, что "у Молотова не все благополучно обстоит с представлениями о роли партии по руководству делом государственного строительства, хотя он и ортодоксальный ленинец. Стоит над этим подумать". Однако Хрущев еще не был готов начать борьбу за низвержение Молотова, а поэтому ограничился лишь отдельными критическими замечаниями в его адрес. Он заметил, что Молотову все не нравится, что не было ни одного вопроса, по которому Молотов не выдвигал бы возражений. Хрущев заявил, что Молотов оторвался от жизни. Он напомнил о том, что Молотов возражал против освоения целинных земель и объяснил это тем, что Молотов не знает сельского хозяйства, и даже не посетил колхоза, который расположен возле его дачи. Однако громких обвинений в адрес Молотова не прозвучало.

Не только Хрущев, но и участники пленума не были готовы к усугублению конфликта. Хотя пленум одобрил поездку Хрущева в Югославию, никаких резолюций, осуждающих Молотова принято не было. Совершенно очевидно, что авторитет Молотова, находившегося в высших эшелонах власти со времен Ленина, был слишком велик, и его нельзя было убрать так легко, как Маленкова. В то же время в состав Президиума ЦК были введены Суслов и Кириченко. Последний без всяких сомнений рассматривался как убежденный сторонник Хрущева. Расширен был и состав Секретариата ЦК КПСС, в состав которого вошли А.Б.Аристов, Н.И.Беляев, Д.Т.Шепилов.