Г. Ястребов - 50 религиозных идей, которые никогда не понравятся Богу

Монашеская ученость не ограничивалась изучением абстракций. В 1430 г. насельник московского Чудова монастыря Исидор с помощью монастырского винокуренного оборудования изготовил принципиально новый оригинальный алкогольный напиток — русскую водку. Также в монастырях (например, в Соловках) развивались передовые технологии (сельскохозяйственные и другие).

В связи с массовым строительством богато украшенных храмов Православная Церковь импортировала многочисленные сложные химические технологии, как то: изготовление красок на натуральной основе, смальта (утраченный рецепт был восстановлен Ломоносовым только в XVIII веке), перегородчатая эмаль, сусальное золото, изготовление композитных ароматических смол (церковные благовония), металлургия (изготовление специальных сплавов для колоколов)…

Можно привести множество свидетельств того, что многие выдающиеся церковные деятели доброжелательно или по крайней мере нейтрально-положительно относились к идеям прогресса. Так, например, последний старец Оптиной пустыни, преподобный Нектарий Оптинский, интересовался наукой и техникой. Его современник, известный околоцерковный публицист С. Нилус, человек талантливый и глубоко верующий, но несколько экзальтированный и оттого не всегда трезво мыслящий, не разделял его взглядов. В жизнеописании старца встречается следующий забавный эпизод:

«Отец Нектарий интересовался даже авиацией, говорил, что она — завоевание гения человеческого. Этим он очень удивлял Сергея Нилуса, который был убежден, что идея полетов по воздуху внушена человеку бесами. Однажды между ними даже вышел спор по этому поводу. „А Симон-волхв не летал?“ — спросил писатель. „Летал“, — согласился отец Нектарий. „Чьей силой?“ — „Бесовской“. — „Понимаете?“ — „Что ж тут общего, — удивился старец, — там — чародейство, здесь — наука, ум человека“. — „А источник силы все тот же“, — парировал Нилус. „Mais, vous savez, с'est par trop fort ce que vous dites, — вознегодовал отец Нектарий, — это вы уже слишком перехватили через край. Неужели вы дошли до такой степени отрицания науки? Ведь это же проповедь возвращения к первобытному состоянию“» [29] Орехов Д. Русские святые XX столетия. СПб., 2007. .

Другой русский святой, святитель Феофан, Затворник Вышенский, живший в XIX веке, с недоумением отвечал на вопрос, можно ли изучать химию: «И занятия ваши по химии совсем не задувающего свойства, а только дующего… И химия есть часть книги Божией — в природе. И тут нельзя не видеть Бога — Премудрейшего… и Непостижимейшего» [30] Феофан Затворник, святитель. Православие и наука. М., 2005. . Сохранилась переписка свт. Феофана с неким купцом, где Вышенский затворник подробно описывает проект водопровода для купеческого дома.

Древние святые также не чуждались научных знаний. Столпы христианской Церкви, святители Григорий Богослов, Василий Великий и его брат Григорий Нисский [31] Этих святых называют «отцами-каппадокийцами» (они были родом из города Кесария Каппадокийская) и считают одними из наиболее авторитетных учителей Церкви. Именно они осуществили «перевод» христианского учения на язык античной философии. Этот перевод получил наименование «каппадокийский синтез». Многие богословы последующих эпох, вплоть до XX века (например, протоиерей Георгий Флоровский), утверждали, что после деятельности отцов-каппадокийцев христианство вообще немыслимо без терминологии древнегреческой философии. (IV в.), были образованнейшими людьми поздней античности. В Константинополе и Афинах они изучали риторику, философию, астрономию, математику, физику, медицину… Для любого из них показалось бы в высшей степени странным предположение об антагонизме между христианством и наукой.

Популярности этому предрассудку придают не менее мифические представления об отношениях Церкви и науки на Западе. Слово «инквизиция» давно стало ассоциироваться с удушением всякой свободной мысли и самой идеи прогресса, казнями ученых и вообще «темным Средневековьем».

Опровергать эту легенду крайне сложно, потому что опровергать здесь надо абсолютно все.

Во-первых, апогей деятельности института Инквизиции — это не Средневековье, a XVI–XVII века (Средние века, напомним, заканчиваются 1517 годом — Реформацией) [32] Движение по реформированию Католической Церкви, из которого возникла новая христианская конфессия — протестантизм. Началом Реформации считается написание и обнародование Мартином Лютером «96 тезисов» против Католической Церкви (31 октября 1517 г.). . Во-вторых, этот институт вообще не занимался вопросами науки и прогресса — основной задачей Святейшей Инквизиции было выявление ересей. Если же кто из ученых и попадал «под горячую руку», то, как правило, это было связано с его политическими выступлениями или действительно неортодоксальными (или, прямо говоря, еретическими) богословскими взглядами. В-третьих, что самое главное, инквизиторы вообще никого не жгли — изначально максимально строгий обвинительный приговор, который могла вынести Инквизиция в качестве церковного суда, было отлучение от Церкви. В дальнейшем, когда государство и Церковь стали сближаться и, следовательно, преступления против веры стали государственными, материалы церковного суда стали передаваться для вынесения приговора суду светскому. Справедливости ради следует признать, что Инквизиция в поздний период своего существования использовала пытки, но в ту эпоху пытки были общепризнанным инструментом дознания.

Мы не будем здесь подробно рассматривать историю Инквизиции, так как она вообще не имеет отношения к православию. Упомянем лишь, в опровержение мифа о борьбе Церкви с наукой, о том, что астроном-гелиоцентрист Николай Коперник являлся уважаемым человеком своего времени, к Галилео Галилею предъявлялись претензии политического характера (его судили за памфлет против римского папы), а действительно казненный в результате приговора, вынесенного церковным судом, Джордано Бруно не был ученым.

В Православной Церкви также существовали церковные суды, и они занимались не только внутренними церковными проблемами, но и смежными с ними вопросами (например, делами об умыкании невест). Однако и в православии никаких осуждений и репрессий за те или иные научные взгляды не практиковалось. Для решения же конфликтных ситуаций вокруг богословских разногласий специальной «Инквизиции» не существовало: обличалась конкретная ересь, осуждались конкретные люди, ее придерживавшиеся. Ярким примером тут может послужить эпизод обличения новгородской ереси (она же «ересь жидовствующих») преподобным Иосифом Волоцким (1440–1515).

Тем не менее нельзя сказать, что представление о противостоянии Православной Церкви и науки взялось на пустом месте. Церковь и в самом деле очень консервативная среда и с осторожностью относится ко всякого рода новшествам. С этим, например, связана трагедия до сих пор не уврачеванного старообрядческого раскола в Русской Церкви. Да и в наше время любое вмешательство в естественный ход событий может быть воспринято церковным или, вернее, околоцерковным народом «в штыки». Например, печально известны случаи, когда православные люди отказываются от прививок или вообще от лечения, потому что «на все воля Божья», «врачи действуют не от Бога» или даже «лечиться грешно». Откровенно забавно выглядят демонстративные отказы некоторыми ревнителями от телевизора или Интернета, учитывая тот факт, что в наше время по телевизору регулярно выступают православные пастыри, а почти у каждой епархии есть свой сайт.