Александр Лепехин - Белев. Материалы к истории

С. В. и по сейчас с великой благодарностью вспоминает любящее и отеческое внимание своего первого школьного учителя Шмелева, который с отцом Леонидом Россовымимели громадное влияние на развитие мальчика и потом всегда его нравственно поддерживали. Много помог С. В. и член Егорьевской уездной земской управы Афанасьев. Осенью мальчика отправили в ближайший уездный город – Егорьевск в 6-тиклассную про гимназию. Там он отлично выдержал экзамен. Земство дало ему небольшую стипендию и одело.

Началась гимназическая жизнь. Зимой Егоровхорошо учился и считался первым учеником, а летом сбрасывал форму и в деревне у родителей ничем не отличался от других, бегая в поле и на сенокос вместе с остальными детьми. В гимназии на Егорова сильное впечатление произвел офицер, учитель гимнастики, 139 пех. Моршанского полка шт. – кап. Михайлов. Гимнастика очень нравилась С. В.; он отлично запоминал приемы и команду офицера, а дома среди мальчиков решил быть генералом. Уже он больше не мечтает быть учителем и лелеет мечту быть военным. Летом в деревне, в свободное время, Сергей собирает всех своих сверстников-ребятишек и устраивает военные игры. Командует ими, строит в ряды, поет с ними песни, устраивает парады, бои, атаки и проч. Дает достойным награды и производит в высшие чины. Причем дисциплина, благодаря лишь детскому честолюбию и тщеславию, у него получается прямо невероятная. Чтобы получить его раскрашенную – красным или синим карандашом бумажную ленту или звезду на грудь, делали поразительные для детей вещи. Например, он среди ночи посылал кого-нибудь одного, для испытания храбрости, в лес или в нежилую, со страшными рассказами о ней, избу и сам проверял испытуемого. И шли. Не отказываясь, шли. Получали назначения, титулы князей и сиятельств, соблюдали чинопочитание и делались страшными карьеристами. На учении взапуски бежали друг перед другом и генерал и рядовые, и с орденами и без них, чтобы перегнать всех и получить благосклонность главнокомандующего, словом – отличиться. В этой примитивности было много прелести. Милитаризм так расцвел в глухой деревушка Лузгарине, что в праздничные дни даже взрослые солидные крестьяне собирались посмотреть на маршировку маленьких солдат, а бабы и девки испытывали непритворное удовольствие, когда командир посылал на них в атаку свой лихой полк, не считавший препятствиями ни заборы, ни крыши изб, ни пруды. И каких только форм не было в этой крошечной армии (человек до 20–30), сражавшейся иногда с мальчишками других деревень и победоносно вступавшей под шум гам и гиканье (своеобразная музыка) в завоеванные деревни. Впоследствии эти игрушечные воины стали настоящими, и в нынешнюю Великую Войну многие украшены настоящими знаками отличия и неподдельными Георгиевскими крестами.

Зимой Егоров, кроме занятий, очень много читал, но не было руководителя, а потому читал все, что попадалось под руку. Зачитывался Жюль Верном, Фламмарионом, Толстым и… биографиями Наполеона. Начиная с 5-го класса, сухие науки, педантизм преподавания уже меньше удовлетворяют его, и это сказывается на успехах. Но все таки он отлично окончил все шесть классов в Егорьевске и поступил в 7-й класс Московской 7-й гимназии, а окончив последнюю, поступил наконец туда, куда давно стремился – на военную службу, направившись, так сказать, против течения. И родители, и знакомые, и обстоятельства – все толкало в университет. Устраивали ему стипендию и выгодные уроки.

Но Егоров, не обращая ни на что никакого внимания, при помощи своих московских знакомых Моисеевых, сыгравших в его московской жизни и позднее в военном училище большую роль, отправляется в Петроград, держит экзамен и поступает в Константиновское Артиллерийское училище.

Здесь он сразу попадает в суровую школу военного режима и дисциплины, здесь вырабатывает стоическую выносливость и характер, закаленный еще ранее с детства тяжелою жизнью. Здесь он учится молча и гордо переносит все удары, не допуская не только ни в чем мысли о пощаде, а ожесточенно всегда стараясь подчеркнуть свою силу, которую трудно победить и сломить гнетом. И как раз годы пребывания Егорова в училище совпали с фатальной опалой у счастья, в мелочах, происходивших обыкновенно в таком духе, что у начальства, по справедливости, могло получиться впечатление о нем, как о юнкере неисправимо дурного поведения. И „грели" (наказывали) его действительно жестоко и беспощадно. В течение целого первого года его, переведенного в 3-й разряд по поведению, не пускали в отпуск за то, что он попался не по форме одетым (на младшем курсе одел шпоры, присвоенные среднему и старшему классам). За это на Рождество и Пасху не пустили его домой. Попадался Егоров всегда, если какое-нибудь упущение имело к нему хоть небольшое отношение. Настолько фатально и неотвратимо, что в конце-концов и начальство поняло это. Стало до некоторой степени ясно, что странно считать отъявленно дурным юнкером того, кто всеми силами борется с жизнью и старается быть гораздо лучше, чем он кажется. Это обстоятельство помогло ему удержаться в училище на старшем курсе перед самым окончанием тогда, когда, казалось, увольнение его за плохое поведете стало неминуемым. Уронили юнкера старшего курса большой снаряд, который со второго этажа покатился по лестнице и попортил последнюю. Вышло это нечаянно и случайно, но так как виновников никто не видел, они решили не признаваться.

ЕГОРОВ Сергей Васильевич.

Егоров, который был среди них и сыграл в этой печальной истории чуть ли не главную роль, помимо своей воли, благоразумно решил из двух зол выбрать меньшее, т. е. не ждать, когда его узнают, а самому заявить и безусловно, только о самом себе, а потому на его голову и пал весь удар взыскания, но оставили в училище лишь в воздаяние мужества без страха смотреть в глаза опасности и благородства по сравнению со за его спиною товарищами. Но все-таки перевели его в 3-й разряд по поведению (это ведь перед самым выпуском из училища), грозили выпустить по третьему же разряду. Выдержав все выпускные экзамены по 1-му разряду, Егоров решил до производства в офицеры уйти из училища вольноопределяющимся, дабы всю жизнь не носить позорного клейма в послужном списке, где вносится разряд окончания училища, без пояснения, без оговорки, по слабоумию ли не кончил аттестованный училища по 1-му разряду, или по поведению. Надо отдать справедливость начальству юнкера Егорова, – оно постаралось его понять, уговорило остаться в училище и пошло навстречу. Довольно скоро он был переведен во 2-й разряд, а потом немедленно и в 1-ый, но коему и выпущен в подпоручики 12-го июля 1914 года, т. е. перед войною, окончив полный трехгодичный курс училища. История со снарядом, таким образом, прошла для него бесследно в будущем.