Александр Лепехин - Белев. Материалы к истории

Храбрость он проявил и в боях под Уфой.

1919 г. – В.О.Каппелю присвоено звание генерал-лейтенанта. Приехавшему поздравить его полковнику Вырыпаеву он серьезно и искренне ответил:

– Я был бы более рад, если бы мне вместо производства прислали батальон пехоты.

Этот ответ характерен. Много позже в одном из писем полковник Вырыпаев на вопрос автора, какие награды имел генерал Каппель, гордо ответит: "Мы в то время об орденах не думали". На всех фотографиях на френче Каппеля видны только значки академии и Николаевского кавалерийского училища и скромная георгиевская ленточка – ее не надеть было нельзя – остальные он не надевал никогда – он боролся не для орденов.

С наступлением зимы рельсы дороги начали леденеть. Вокруг было красное море. Распропагандированное население встречных станций и сел со злобой смотрело на полузамерзших добровольцев. Каждая деревня могла встретить пулеметным огнем, справа и слева были враги, сзади наседали красные части. Едва ли не каждый день был ознаменован боем, и в этих условиях молодой генерал вёл своих людей, свято верящих в него. Полковник Вырыпаев вспоминал: "На этом пути Каппель дал ряд боев, кровопролитных и изумительных, разбивая наседающих красных. Эта его боевая работа до сих пор не понята, не исследована и исторически не оценена".

Между тем, Омск не отвечал на все прошения о помощи замёршим и уставшим частям. В Омске Каппель был «чужим». Многие боялись его силы, влияния, а потому заранее старались ослабить, как когда-то пыталось сделать это канувшее теперь в Лету Самарское правительство.

«Каппелевцы» в то время остановились у замёрзшей реки Ин. Здесь был взорван пролёт моста, что создавало угрозу эшелонам волжан быть захваченными красными. Чины штаба Каппеля и его инженеры доложили ему, что на починку моста нужно не меньше двух недель. Это означало неминуемую гибель, поскольку Каппель располагал одним-двумя днями. Но кроме ученых инженеров у генерала были его добровольцы, для которых его слово было законом. Прапорщик Неретник, поставленный заведовать починкой моста, грязный, обмороженный, в дырявом полушубке, подошёл к Владимиру Оскаровичу и смущённо доложил:

– Ваше превосходительство, поезда вряд ли смогут пойти раньше двенадцати часов следующего дня…

– Идите, работайте. Спасибо вам! – откликнулся Каппель, пожимая прапорщику руку.

«Муравьями суетились на льду Ина добровольцы, а на обоих берегах реки стояли два паровоза, к которым были прикреплены какие-то блоки и тросы. Другие концы тросов были прикреплены к упавшему пролету. По свисткам и знакам прапорщика, паровозы со скоростью часовой стрелки ползли в разные стороны, подымая пролет, а под него тотчас же добровольцы подкладывали клетки из шпал. На другой день поезда прошли через Ин. Приказ Каппеля был выполнен…» – описывал А.А. Федорович.

О Омске Верховному правителю докладывали об успешном формировании корпуса Каппеля, а он так ничего и не получил от Ставки, кроме обещаний… Но, вот, пришла телефонограмма. Расшифровав её, генерал откинулся на спинку стула, провел по лбу рукой и вдруг рассмеялся странным смехом.

– Василий Осипович, – обратился он к Вырыпаеву, – они дают нам пополнения! И большие! Из Екатеринбурга! …Пополнения – пленных красноармейцев!..

Такое пополнение не могло усилить корпус, а лишь ослабить его, так как непроверенная, непрофильтрованная масса бывших красноармейцев непременно должна была поглотить старые кадры, и в момент боевой работы от нее можно было ожидать всего, что угодно. Опустившись на стул, Каппель сжал голову руками. В кабинете царило молчание. Минут через десять генерал тихо произнёс:

– За этими пленными красноармейцами я должен ехать в Екатеринбург и там их принять. Они, как здесь написано, сами пожелали вступить в наши ряды и бороться с коммунизмом, но… Их так много этих "но"… – подумав, он заговорил вновь: – Всех поделить между частями… Усилить до отказа занятия, собрать все силы, всю волю – перевоспитать, сделать нашими – каждый час, каждую минуту думать только об этом. Передать им, внушить нашу веру, заразить нашим порывом, привить любовь к настоящей России, душу свою им передать, если потребуется, но зато их души перестроить! – Каппель быстро заходил по комнате: – Их можно, их нужно, их должно сделать такими как мы. Они тоже русские, только одурманенные, обманутые. Они должны, слушая наши слова, заражаясь нашим примером, воскресить в своей душе забытую ими любовь к настоящей родине, за которую боремся мы. Я требую, я приказываю всей своей властью вам всем старым моим помощникам, забыть о себе, забыть о том, что есть отдых – все время отдать на перевоспитание этих красноармейцев, внушить нашим солдатам, чтобы в свободное время и они проводили ту же работу. Рассказать этому пополнению о том, какая Россия была, что ожидало ее в случае победы над Германией, напомнить какая Россия сейчас. Рассказать о наших делах на Волге, объяснить, что эти победы добывала горсточка людей, любящих Россию и за нее жертвовавших своими, в большинстве молодыми, жизнями, напомнить, как мы отпускали пленных красноармейцев и карали коммунистов. Вдунуть в их души пафос победы над теми, кто сейчас губит Россию, обманывая их. Самыми простыми словами разъяснить нелепость и нежизненность коммунизма, несущего рабство, при котором рабом станет весь русский народ, а хозяевами – власть под красной звездой. Мы должны… – он остановился и, подойдя к Вырыпаеву, положил ему на плечи руки: – Мы должны свои души, свою веру, свой порыв втиснуть в них, чтобы все ценное и главное для нас стало таким же и для них. И при этом ни одного слова, ни одного упрека за их прошлое, ни одного намека на вражду, даже в прошлом. Основное – все мы русские и Россия принадлежит нам, а там в Кремле не русский, чужой интернационал. Не скупитесь на примеры и отдайте себя полностью этой работе. Я буду первым среди вас. И если, даст Бог, дадут нам три, четыре месяца, то тогда корпус станет непреодолимой силой в нашей борьбе. К вечеру будет написан полный подробный приказ обо всем этом. Когда я их привезу, то с самого начала они должны почувствовать, что попали не к врагам. Иного выхода нет и, если мы хотим победы над противником, то только такие меры могут ее нам дать или, во всяком случае, приблизить. Да, нас наверное спросят, за что мы боремся и что будет, если мы победим? Ответ простой – мы боремся за Россию, а будет то, что пожелает сам народ. Как это будет проведено – сейчас не скажешь – выяснится после победы, но хозяин страны – народ и ему, как хозяину, принадлежит и земля. Это так, черновик, – к семи часам собрать всех командиров и всех офицеров – тогда все и будет уточнено.