Коллектив авторов - История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

Шепилов стал министром иностранных дел лишь в июне 1956 г., но еще за полгода до этого помог Хрущёву в выработке новой коммунистической доктрины, отвечающей целям новой внешнеполитической стратегии. На обсуждениях в Президиуме ЦК Хрущёв и его сторонники заявляли, что нужно в пропагандистских целях признать возможность мирного перехода к социализму, без войн и диктатуры, с тем чтобы «завоевать колеблющихся» среди «мелкой буржуазии», снизить страх перед советской угрозой на Западе. В январе 1956 г. Микоян выразился об этом так: «Мы отталкиваем массы [на Западе. – Отв. ред. ], когда только твердим: «мы придем и будем вас резать». Шепилов сформулировал: «Фатализм войны – отвергаем, нельзя держаться за закостенелый марксизм. Мы не за войну, а за сосуществование». XX съезд КПСС в феврале 1956 г. признал, что мировая война не является неизбежной, что возможен парламентский переход к социализму и длительное мирное сосуществование между двумя идеологически противоположными блоками.

Однако новая стратегия не дала улучшения отношений с Западом, на которое рассчитывал советский режим. Попытки Кремля заинтересовать западный бизнес перспективами доходной торговли и размягчить общественное мнение Запада пропагандой разоружения дали ограниченный эффект. Они не смягчили антикоммунистический курс США. В ответ на советскую пропаганду разоружения президент Дуайт Эйзенхауэр ответил своим пропагандистским ходом – предложением «открытого неба», т.  е. беспрепятственного облета СССР и США самолетами-разведчиками с целью демонстрации взаимного доверия. Жукова это предложение заинтересовало, но Хрущёв отверг его как попытку «откровенного шпионажа», который бы открыл американцам слабости военного потенциала СССР. К исходу 1955 г. «дух Женевы» выветрился и холодная война продолжилась. «Нормализация» отношений с Западной Германией не изменила курса Аденауэра на непризнание ГДР, на ремилитаризацию и, в перспективе, – на приобретение атомного оружия для защиты от коммунистической агрессии.

Новая стратегия Кремля не изменила сути коммунистической доктрины, по-прежнему построенной на вере в неизбежную победу над капитализмом и «империализмом». Одновременно с тактическим отказом от агрессивных идеологических установок в отношении Европы произошло оживление старых «коминтерновских» установок на то, что подрыв западного капитализма и империализма легче осуществлять не в Европе, а в странах Азии, Африки, и Ближнего Востока, используя радикальную энергию антиколониальных движений. Советские руководители также надеялись размягчить и разрушить американские военно-политические блоки в Азии и на Ближнем Востоке.

Советское руководство протянуло руку дружбы премьер-министру Индии Джавахарлалу Неру и поддержало его пять принципов (« панча шила ») мирного сосуществования и взаимного невмешательства государств. Эти принципы приняла в Бандунге (Индонезия) в мае 1955 г. конференция азиатских стран, освободившихся от колониальной зависимости, а также Китай. В ноябре 1955 г. Хрущёв и Булганин впервые для советских руководителей поехали в Афганистан, Индию и Бирму. Поездка по этим странам, особенно Индии, широко освещалась в советской печати и была явным вызовом позициям Великобритании и США. Наконец, во второй половине 1955 г. по совету Тито, Хрущёв и советское руководство начали энергично помогать лидеру Египта Гамаль Абдель Насеру, а затем и другим радикальным арабским политикам на Ближнем Востоке.

Надо сказать, что США, Великобритания и Франция невольно облегчили советской политике прорыв на Юг. Американцы с недоверием, если не хуже, относились к Неру, Насеру и другим лидерам национальных антиколониальных движений. Великобритания и Франция пытались сохранить свои колониальные приобретения, среди них Суэцкий канал и Алжир. Именно из-за своекорыстной и недальновидной политики Запада многие страны Азии и Ближнего Востока стали частью третьего мира, в котором стремительно росли симпатии к Советскому Союзу, советскому и китайскому коммунизму.

Первоначально советское руководство, помня об уроках Корейской войны, вело себя осторожно и избегало ситуаций, когда борьба в третьем мире могла бы привести СССР к открытому столкновению с западными державами. В 1954 г. СССР и Китай не поддержали желания вьетнамских коммунистов захватить весь Вьетнам и вместо этого заключили с Францией и США соглашение о мирном объединении Вьетнама после выборов. Хотя, как выяснилось очень скоро, у Хрущёва и большинства советского руководства чесались руки «дать империалистам по морде».

Докладная записка Г. Жукова в ЦК КПСС, 12 августа 1955 г.; Докладная записка Г. Жукова и В. Соколовского в ЦК КПСС 9 февраля 1956 г. // Источник. 2001. № 5. С. 122–128.

А. А. Фурсенко . Россия и международные кризисы. Середина XX века. М.: Наука, 2006.

А. А. Александров-Агентов . От Коллонтай до Горбачева. М.: Международные отношения, 1994.

О Юссила, С. Хентиля, Ю. Невакиви . Политическая история Финляндии. 1809–2009. М.: Весь мир, 2010.

Пробуждение общества, новые сомнения и вопросы, вызванные потрясениями и переменами 1953 г., нашли себе выход, как уже не раз это бывало в России, в литературе и литературной полемике. В конце 1953 г. в литературном журнале «Новый мир» появилась статья никому не известного Владимира Померанцева «Об искренности в литературе». Автор, работавший после войны в СВАГе – советской администрации в Восточной Германии, – писал, что современная советская литература занимается «лакировкой», а не отражением действительности. Померанцев обращался к традициям русской классики и призывал повернуть литературу лицом к правде жизни. Простота мысли и стиля статьи произвели ошеломляющий эффект на фоне помпезной лжи и пошлой писанины того времени. Дискуссии о статье захватили не только литературных критиков, но и широкие массы читателей, студенчество.

Статья не случайно появилась в «Новом мире». Редактор журнала Александр Трифонович Твардовский, талантливый поэт и баловень советской власти, лауреат нескольких Сталинских премий, был из раскулаченной семьи. В 1953 г. он, еще переживая смерть Сталина, которого считал вторым «отцом», начал мучительную моральную переоценку своей жизни и, через себя, жизни всего советского общества. Твардовский начал писать поэму «Теркин на том свете», где его знаменитый герой, русский крестьянин и солдат, попадает в царство мертвых, в котором читатель с изумлением узнает бюрократическое и омертвевшее общество сталинского социализма.

Весной 1954 г. появилось и еще одно литературное произведение, принадлежавшее другому видному литератору и пропагандисту сталинского времени Илье Эренбургу. Самым примечательным в нем было его название «Оттепель». Эренбург угадал первые признаки пробуждения в обществе. Всё вместе порождало в узких кругах образованной элиты, прежде всего Москвы и Ленинграда, смешанные настроения надежд на либерализацию режима и неопределенности. За «оттепелью» могла последовать весна, но могли грянуть и новые морозы. Оказалось, что последнее. Литературные дискуссии вызвали опасения идеологических цензоров и чиновников от культуры. Руководство Союза советских писателей, а затем и партаппарат сделали выволочку Твардовскому. В июле 1954 г. Секретариат ЦК осудил «ошибки» «Нового мира» и предложил Твардовскому уйти с поста редактора журнала. Твардовский, оставаясь «верным солдатом партии», беспрекословно подчинился.