Дмитрий Волкогонов - Сталин

Но самое главное: заголовок статьи напоминал коммунистам (кто знал и кто помнил), что "Завещание" предполагало и перемещение Сталина с поста генсека на другой пост... Это было последней каплей. Тем более что в статье Бухарин с горечью и едва ли не с исключительной прозорливостью писал: "Совесть не отменяется, как некоторые думают, в политике".

Я еще раз хочу напомнить мысль, которую я высказывал в книге ранее и к которой еще не раз вернусь: настоящая совесть всегда имеет свой шанс. Бухарин старался использовать этот шанс до конца; это требовало немалого мужества, готовности пожертвовать собой, своим будущим... Как не хватало многим этого мужества тогда, не хватало и позже! Совесть - тончайший интеллектуальный и эмоциональный камертон, измеряющий величину нравственности и гражданственности человека. Можно быть молодым или старым, рядовым или руководящим работником, но все равны в одном: для проявления подлинной совести нет какой-то границы или ранжира. Бухарин оказался человеком, для которого совесть навсегда осталась высочайшим мерилом гражданственности.

Конечно, преклоняясь перед умом Бухарина и его пророческим видением грядущего, нужно помнить, что ему, как и всем людям, были свойственны слабости и ошибки. Он тоже слишком поздно разглядел Сталина. Не всегда был последователен во взглядах. Допускал и досадные "сбои". Например, в статье "Злые заметки", опубликованной 12 января 1927 года в "Правде", совершенно незаслуженно обрушился на Есенина, объявив его поэзию "есенинщиной", "мужицко-кулацким естеством", дав как бы сигнал к нападкам на этого и других "крестьянских поэтов". Что было, то было. Об этом можно только сожалеть. Сталин, однако, отмечал не эти ошибки. Генсек посчитал, что бухаринский лозунг "Обогащайтесь!" выражает суть кулацкого мировоззрения, а его установка на "припаивание" кулачества к социализму просто враждебна. Сталин, порывшись в своей памяти и бумагах, припомнил еще одно "прегрешение" Бухарина. Николай Иванович на октябрьском Пленуме ЦК 1924 года, когда обсуждались вопросы работы в деревне, неожиданно для всех выступил с предложением "колонизировать" деревню! Но под "колонизацией" Бухарин понимал командирование 30 тысяч рабочих из города в село. И хотя партия прибегнет к этому совету позже, Сталин бросил не один увесистый камень в Бухарина за его идею "колонизации". Для всех, и в том числе Сталина, было ясно, что "колонизация" просто неудачный термин, суть которого в оказании городом помощи селу. Однако Сталин умел и пустяк превращать в "политическое дело".

Апрельский и ноябрьский Пленумы ЦК и ЦКК 1929 года, рассмотревшие вопрос о "правом уклоне" в ВКП(б), завершили начатый Сталиным разгром "группы Бухарина". В трехчасовой речи Сталин обрушился на Бухарина за отказ от предложенного ему Политбюро 7 февраля 1929 года компромисса, равносильного поражению. А это означает, констатировал Сталин, что в партии теперь "есть линия ЦК, а другая - линия группы Бухарина". Несмотря на то что до января 1928 года Сталин в основном дружно работал с Бухариным, генсек определил несколько "этапов разногласии" с ним. При этом он сыпал словечками типа: "чепуха", "ерунда", "книжонки Бухарина", "немарксистский подход", "знахарство", "липовый марксист", "разглагольствования", "полуанархическая лужа Бухарина" и т.д.

Главный удар в своей речи Сталин нанес Бухарину как теоретику. Поскольку после Ленина Бухарин справедливо считался ведущим теоретиком в партии, Сталин решил его развенчать: "Теоретик он не вполне марксистский, теоретик, которому надо еще доучиваться для того, чтобы стать марксистским теоретиком"298. Здесь, конечно, Сталин не преминул привести ленинскую оценку Бухарина, сделав особый акцент на ее второй части: "...в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)". Таким образом, это "теоретик без диалектики, теоретик-схоластик". И дальше Сталин долго перечислял все разногласия, которые были у Бухарина с Лениным, расценив их как попытки "учить нашего учителя Ленина". Да это ведь и неудивительно, считал Сталин, если еще недавно "теоретик-схоластик" состоял в "учениках у Троцкого... вчера еще искал блока с троцкистами против ленинцев и бегал к ним с заднего крыльца!"299. Именно так расценил Сталин встречи Бухарина с Каменевым, о которых ему, естественно, стало известно.

В таком духе выдержана вся долгая речь Сталина, в которой разносной, уничтожающей критике были подвергнуты кроме Бухарина и Рыков с Томским. К слову сказать, эта речь была опубликована лишь много лет спустя в Собрании сочинений Сталина. Бухарин и Рыков были смещены со своих постов, но пока остались в Политбюро. Поскольку резолюция Пленума была разослана во все местные партийные организации, началась проработка "правых" по всей стране. "Правда", другие органы печати систематически публиковали материалы, предававшие анафеме лидера "правых". А это было одновременно фактическим сигналом к форсированию коллективизации с ее не просто бесчисленными перегибами, а насильственной ломкой векового уклада крестьянства. О добровольности уже не говорили. Бухарин и после этого продолжал считать, что 20-процентный прирост промышленной продукции - предел, после которого сельское хозяйство не выдержит. Сталин, как мы знаем, считал иначе, в несколько раз завышая эту цифру.

В ноябре 1929 года была утверждена генеральная линия партии на всеобщую коллективизацию, так как, писал Сталин, "в колхозы идут крестьяне не отдельными группами, как это имело место раньше, а целыми селами, волостями, районами, даже округами"300. А Бухарин все еще не хотел "каяться", как от него требовали, и 17 ноября 1929 года его вывели из состава Политбюро. Правда, спустя неделю, мучаясь угрызениями совести от малодушия, Бухарин, Рыков и Томский написали краткую записку в ЦК, в которой, каясь, осудили свою позицию:

"Мы считаем своим долгом заявить, что в этом споре оказались правы партия и ее ЦК. Наши взгляды оказались ошибочными. Признавая эти свои ошибки, мы со своей стороны поведем решительную борьбу против всех уклонов от генеральной линии партии и, прежде всего, против правого уклона".

Сталину не понравилось, что в заявлении не было указано прямо о его, генсека, правоте. Ну да ладно. С Бухариным покончено.

Думаю, тогда еще очень немногие могли предвидеть не только приближающуюся трагедию Бухарина, но и поражение умеренного крыла в руководстве партией в целом. Приходится признать, что иногда наши недруги со стороны, казалось бы, замечали это довольно пророчески. В 8-м номере (апрель 1931 г.) меньшевистского "Социалистического вестника", основанного за рубежом Л. Мартовым, была опубликована статья, в которой анализировались результаты нэпа. В этом антибольшевистском журнале подчеркивалось, что Сталин делает все для того, чтобы "оборвать мечты о возвращении нэпа, оборвать надежды на эволюцию". Генсек, говорилось в статье, "уже не раз пытался скрутить в бараний рог правых коммунистов, - но по разным внутренним причинам расправа до сих пор не доведена до предела и насильственный конец Рыкова, Бухарина, Томского отсрочен. Процесс их окончательного вытеснения не только из аппарата, но и из партии еще не закончен. Сторонники нэпа, чувствительные к требованиям крестьянства (хотя и бессильные психологически порвать с диктатурой), уже сняты с постов, но еще не объявлены врагами народа. Но диктатор добирается и скоро доберется до них"301.