Александр Лепехин - О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения

– Живейшее воспоминание сохранили туляне и о С. Д. Нечаеве, занимавшем у нас одно из почтеннейших мест гражданских, продолжал старик. Это было в двадцатых годах. Он перевёл в Туле из Виланда «Пифагорейские жены». Если я не ошибаюсь, то это был первый опыт его примечательного труда. Поэтические его создания, о которых он теперь, вероятно, забыл, но мы их помним, печатались в разных журналах. Мы помним его стихи под названием «Время любить». Наша молодёжь знала их наизусть. Мы помним, что время, которое С.Д. прожил в Туле, принадлежит к самому поэтическому времени его жизни.

– Благодарность, как память сердца, обязывает меня упомянуть о А.Г.Глаголеве, получившем первоначальное воспитание в нашем городе. Он не забыл своей родины Тульской губернии. Сколько могу упомнить, произведения пера А.Г.Глаголева находятся во многих периодических изданиях. Он печатал их в «Трудах Общества любителей российской словесности» и в «Вестнике Европы». Первого он был действительным членом, во втором принимал участие как сотрудник. Что он не забыл своей родины, это доказывает учёная статья его под названием «Исторические сведения о Туле», помещённая в «Журнале Министерства внутренних дел» 1836 года. В другом сочинении видим, именно в «Записках Русского путешественника», А.Г.Глаголев говорит о жителях нашего города со всею откровенностью наблюдателя, который хорошо изучил нравы и обычаи тех граждан, между коими он долго жил. Много сказал правды о тулянах «Русский путешественник», и за это мы все скажем ему: благодарим, благодарим! Но важнейшее сочинение А.Г., без сомнения, есть «Умозрительные и опытные основания словесности», напечатанное ещё в 1834 году.

– Известно ли вам, продолжал старик, что «Бенгальский тигр» и «Досуги пустынника» принадлежат перу Е.Н.Воронцова – Вельяминова. Посвятил всего себя отечественной словесности, Е. Н. приготовил много собственно литературных и немало чисто учёных сочинении. Из прежних его переводов я знаю большую статью, напечатанную в «Вестнике Европы» под рубрикою «О египетских мумиях». Но огромное количество своих трудов он тщательно храпит в портфелях… К чему такая скромность анахорета? Писателям, слишком осторожным, не надобно забывать горестную истину, что в продолжение некоторого времени формы стареют, вкусы и слог изменяются, требования становятся взыскательнее, и то, что хорошо и даже прекрасно теперь, делается впоследствии вялым, скучным, бесполезным. Но что всего грустнее, добросовестные труды его могут утратиться, совсем погибнуть, как погибли, кажется, сочинения И.С.Покровского, о котором я вам говорил. Не менее прискорбна мысль, если по какому-нибудь непредвиденному обстоятельству этими трудами завладеет какой-нибудь литературный партизан, и выдаст чужое за своё. Разве таких бесстыдных, чёрных хищений не бывало? Может быть, у литературного партизана не достало бы ума написать одну страницу без двадцати всяческих ошибок, а о нём кричали, его хвалили, не подозревая своего забавного заблуждения. Время обнаруживает истину, и того шарлатана, который чванился чужим умом, стоял на высоком пьедестале литературной известности, неумолимое потомство накажет забвением; презрения для него много: презрение орудие современников. Да! Пора, пора подумать об этих вещах Е.Н. Не должно в землю зарывать таланта: талант дан от бога.

Той же самой участи легко может подвергнуться и «Краткое извлечение из книг Священного Писания», довольно обширное сочинение С.Я. Белозора. Это сочинение объемлет Старый и Новый завет. Автор, тщательно изучив свой предмет, в стройной системе сделал свод текстов, объяснил их прямое значение и указал на источники. Цитаты его бесконечны, но они необходимы. Оно написано давно, по крайней мере, оно известно мне лет семь, если не более. Желательно было бы видеть в печати это «Краткое извлечение из книг Священного писания». Успех несомненен.

– Я давно потерял из вида бывшего инспектора здешней гимназии С. И. Альбицкого. Неизмеримая глубина богатства латинского красноречия пленила его ум. Напитанный духом ораторов древнего Рима, Цицерона, Квинтилиана. Он переводил творения этих великих людей, но никогда не был доволен своим переводом. Не думайте, что многолетние занятия любимыми предметами встречали постоянные неудачи, не думайте, чтобы эти неудачи охлаждали в нём охоту усовершенствовать то, что казалось ему слабым, недостойным его самолюбивых помыслов, желаний, которые, видно, у него росли беспрестанно… Напротив, латинисты сверяли с текстом оригинала некоторые труды его вместе с подобными же трудами известнейших учёных и находили в них большую разницу. В переводе Альбицкого сохранена краткость и быстрота слога древних, столь трудные для языка нашего, передан весь блеск колорита, весь классический такт знаменитых римлян, тогда как у других они нашли его высокопарным, тёмным и запутанным. Кто из ревнителей просвещения в нашем городе не знает его речи, произнесённой на акте в Тульской гимназии? Она доказывает, до какой степени совершенства автор её владеет русским языком. Обилие мыслей, ораторские движения и то, что называется в риториках убеждением, сливаются в его произведении в одно целое, живое слово.

– В 1835 году изданы были четыре брошюры Т. (тут старик сказал нам полную Фамилию сочинителя, но мы не имеем права объявить ее во всеуслышание). Брошюры, о которых я вам начал говорить, продолжал он, носят следующие названия: I. «Естество мира или вечность во времени, а пространство в объеме!» II, «Устроение вселенной или расположение естественных видов по их проявлениям». III. «Очертательность естества, или наружная Форма проявлений». IV. «Движимость естества, или устремление видов к равности отношениям по их проявлениям». Эти небольшие произведения наделали много шуму в наших журналах. Журналисты один за другим подали голоса против сочинителя. Как его сограждане, некоторые из нас хотели было принять участие в этом полемическом деле; но рассматривая его пристально, мы увидели, что обвинения, упавшие на брошюры, справедливы и беспристрастны. Однако ж, строгие судьи, вместо того, чтобы обратить внимание на содержание критикуемых сочинений, очевидно претендующих на умозрение, они, прежде всего, с ожесточением напали на «сии и оныя»…. Мы сами не без удивления заметили саженые периоды, столь перепутанные словами без мыслей, что не понимали, какую философскую истину намерен был доказать автор. Мы сами жалели, что любезный А. М., излагая свои мнения о таких высоких истинах, не хотел быть ясным, и добровольно накликал на себя злые сарказмы, перемешанные с насмешками, остроумными и желчными. Мы сами видели, что авторитеты его в таких серьёзных сочинениях ограничиваются только физиками Велланскаго и Павлова, да ссылками на статьи в Русских журналах. Но неужели, думали некоторые, понимавшие дело хорошо, во всех четырех брошюрах невозможно отыскать ни одной мысли, собственно принадлежащей Т. – Вооружившись терпением, и помня Французскую пословицу, которая гласит, что. занимающиеся умозрением усердно принялись читать и перечитывать труды А.М. Наконец, по надлежащем исследовании открылось, что автор брошюр имел действительно одну основную мысль – соединить десятки идей, разбросанных по разным Русским книгам в небольшие свои четыре сочинения. Компиляция не удалась, потому что ее не освежил ни какой новый взгляд на науку, построенную на высших философических взглядах. Словом: эти брошюры останутся навсегда доказательством., что высказывать чужие мысли собственными словами – есть труд бесполезный. Однако ж мы, Туляне, не теряем еще надежды читать более обработанные произведения, в другом роде, достойные А. М. От всей души желаем блестящих успехов нашему мыслителю; но думаем, что при нынешнем состояния умозрения и при средствах, которыми обладает любезный А. М., мы посоветовали бы ему оставить подобные опыты, потому что Гораций сказал: