Александр Лепехин - О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения

Заключим наш Беглый очерк желанием как можно больше видеть собрание публики на нашем кремлевском бульваре. Но так как в настоящее время давно наступила осень, хотя она и не смотрит еще Октябрем, то мы раскланиваясь с бульваром, надеемся будущею весною встретить здесь большие группы дам, одетых по последней парижской картинке мод. Прекрасный пол, как и прекрасные цветы, самое благороднейшее, самое лучшее украшение гульбищ. Мухаммед в преданиях часто говорит, что «Бог создал два предмета для блаженства людей: цветы и женщин». Если верить барону Брамбеусу (у всякаго барона своя фантазия), то старых женщин нет в природе, как нет старых цветов, ни старых радуг, что женщина не что иное как воображение в вырезанном платье».

Прежде, нежели мы будем говорить о виде с Чугунного моста, надобно доложить вам о самом чугунном мосте, который вы видите на первом плане рисунка.

С того начать, что напрасно Туляне называют мостом – шлюзы (есlusе), запруд, плотину; ибо посредством этих шлюз и деревянной перемычки, над которою висит чугунный мост, устроенный для одних пешеходов, (близ Чулковой слободы) удерживается вся масса воды обширного водохранилища, обливающего город и ближайшие его окрестности. Водохранилище, о котором мы сказали вам, заливает пространство чрезвычайно значительное: площадь его по геодезическому измерению оказалась больше семидесяти восьми десятин казенной меры, а окружность около одиннадцати верст. Это водохранилище необходимо для Тульского Оружейного Завода потому, что большая часть механизма устроенного во всех его корпусах (исключая парового аппарата) проводится в движение посредством вододействующих машин. Следовательно, вода для нашего завода также необходима, как воздух для наших оружейников. После весеннего водополья, когда на шлюзах щиты еще не подняты, что обыкновенно продолжается около двух месяцев сряду, в заводе нашем все работы прекращаются, которые производятся водою.

Так называемый чугунный мост, недавно переделанный и получивший прекраснейшие формы, приносит двойную пользу, во первых, удерживает воду в упомянутом резервуаре и расходует излишнюю как изображено это на рисунке. При этом мы должны объяснить читателю, что под выражением, «излишней воды» мы разумеем то ее количество, которое составляет в резервуар от расхода на машинах от коль она идет уже в канал, устроенный за оружейным заводом, а не возвращается опять в резервуар; во вторых, этот чугунный мост, соединяющий оба берега Упы, служит надежным сообщением обеим сторонам города. Два центральных устоя, упомянутых шлюз, в два крайних выведены из дикого камня, в прочности которых не может быть никакого сомнения. Из этого же камня сделаны и контрфорсы. Берега, примыкающие к ним, также тщательно уложены диким камнем, который не в состоянии размыть никакая полая вода.

Площадь перед чугунным мостом, открыта по Высочайшему повелению 1846 года Марта 14. В 1852 году вымощена левая ее сторона от шоссе, а в 1855 году правая. Около церкви протянуто уже шоссе по набережной до канавы.

После всего высказанного нами. возникает вопрос: на каком основании Туляне называют этот мост чугунным, тогда – как он весь сделан из камня и дерева, только узорчатые (превосходного рисунка) перила его отлиты из чугуна? Выходить, что мост, о котором мы докладываем вам, скорее следует называть каменным, нежели чугунным, потому убеждению, что чугунного – то в нем, повторяем, только своды, да перила. Не давно мы повели об этом речь с одним умным Тулянином, к сожалению малограмотным, который, соглашаясь с нашими доводами, сказал: «Что делать! граждане привыкли называть его чугунными мостом – пусть он и останется чугунным, а не каменным. Ведь от этого никому не тепло, ни холодно».

Мы охотно согласились с его убедительными аргументами.

На первом же плане упомянутого рисунка изображена приходская церковь «Сретения Господня», которая в городе известна под именем Новаго – Никитья, потому что в Туле находится храм Старого – Никитья. Воздвигнутая в 1773 году, на месте, где, некогда существовала «Ильинская башня проезжих ворот деревянного города (крепости), эта церковь имеет, кроме настоящей, два предала во имя Иоанна Богослова и великомученика Никиты. Архитектура ее сходна с Воздвиженской церковью, построенною несколько прежде (в 1762 году). Следовательно, строители не затруднились в сочинении плана и фасада для сооружения нового храма, на который сумма собиралась от доброхотных дателей. Старожилы говорят, что будто бы на этом месте существовала деревянная церковь во имя великомученика Никиты, но это не правда. Вот доказательства: деревянный город, о котором мы упоминали, разобран по приказанию герцога Бирона в 1730 году, как же могла быть на этом месте церковь, когда здесь возвышалась Ильинская башня проезжих ворот? Из этого следует, что не всегда можно и должно вторить рассказам старожилов, которым часто не доступны не только рукописи, но и печатные книги.

Дома, расположенные по правую сторону Упы, смиренно ожидающие набережной и мостовой, не заслуживают вашего внимания, читатель. Это длинная и узкая полоса зелени, (говоря откровенно и без метафор), напоминает Дарьяльское ущелье относительно непроходимой грязи и слякоти во время проливных дождей. В числе сказанных, домов есть и каменные, которые называются народными банями… Ничего не может быть хуже на белом свете двух вещей: Русских сальных свечей и простонародных бань. Но без бань русскому простолюдину– жить не возможно! Летописцы наши рассказывая «о мовницах», справедливо называют их «погаными». И действительно, они вполне заслуживают этого неблагозвучного эпитета.

Говоря о древних «мовницах», невольно вспомнишь о славных Тифлисских (Турецких) банях, о которых поэт Пушкин с восхищением рассказывает в «Путешествии в Арзурум». Но и Одесские бани не уступят Тифлисским, о которых воспоминание не совсем еще угасло в нашем воображении. Увы, Тульские мыльни ничего не имеют с ними общего! Впрочем для русского человека комфорт восточных омовений непонятное наслаждение и даже, если хотите, дело лишнее. Русскому человеку давайте 120 градусов жара по Фаренгейту, давайте ему хороший березовый веник, да полфунта мыла, да кожаные рукавицы и он счастлив. Таким образом блаженствуя, сидя на полке (высокое место в бане), он бичует, себя этим веником так усердно, что иногда случалось вытаскивать таких парильщиков полумертвыми из мылен. Таково удовольствие нашего люда! Он говорить; «париться, так уж париться, а то не для чего в баню ходить». Нам не один раз случалось видеть разительные сцены русского удальства. Тот, кто парился в продолжение четверти часа, выбегал из бани красный, как вареный рак, и не смотря на 20 градусов мороза, бросался в прорубь реки или пруда, где плавал вместе с глыбами льда. Взяв такую освежительную ванну, простолюдин отправлялся опять в баню, в область нестерпимого жара, от которого трещат волосы на голове и съеживаются кожаные рукавицы на руках. Поместившись на свое седалище, он опять повторял операцию беспощадного бичевания себя веником.