Александр Лепехин - О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения

– Ну, думали мы, воспоминания несут его как крылья самолета за тридевять земель в тридесятое царство, этому не будет конца и потому необходимость вынудила нас сказать:

Конюшня дома Лугинина

– Ты служба, начал было рассказывать о богачах.

– Не мало мы видели, ваше высокоблагородие, и богатых пород. Пора нам не знать, кто они эвтакие! Многие из них богаты только для своего мамона, аль для приятелей, с которыми компанства имеют, бражничают, а там хоть трава не расти. Придешь, бывало, этта знаете с поздравлением. Ну, вестимо дело с годовым праздником, али с имянинами какими поздравить, (поклониться голова не отвалится). Ждешь не малое время, а там, глядишь, какая ни на есть прачка вынесет тебе водки (и с полшкалика не будет), да от имени хозяина скажет: спасибо, дескать, служивый, и марш со двора. Но из спасибо шубы не сошьешь, ваше высокоблагородие. Спесивы, уж больно стали спесивы! Бывало наши полковые командиры и даже военное генеральство гораздо доступнее, а к иной бороде и приступу нет. Конечно, ваше высокоблагородие, мы люди так себе ничего, грамоти и писать только горазды, да цифирью долги на стене мелом записывать, да про себя маленько на счетах маракуем, а смекаем, что некоторые из них также, как и мы, на медныя деньги учились; у иного ума-то на гривну, а спеси на полтину. Но слухом земля полнится, шила в мешке не утаишь, как говорится. Случалось и нашему брату, солдату, слышать какой иной прочий происхождение имел и как капитало-то у некоторых богачей накоплялись с грехом пополам. Еще до французов (1812 г.) знавали мы одного в малороссийском (Новороссийском) крае, (помянуть не к ночи, а ко дню!) Дед его, ваше высокоблагородие, в колокола звонил, а он великана по городам возил, как чудо, аль урода какого, прости Господи. На шутки поднялся: вздумал его православным за деньги показывать. Всю Россию с ним окалесил и в Неметчину нелегкая носила греховника с великаном, немцев удивлять, а карман свой набивать. Пособрал он, говорят, денег и счету нет; но когда урод эвтот взял да умер, то он и мертвое тело его обратил в деньги, продав тамошним лекарям, что шкилеты делают. (Ротный фершел нам об эвтим сказывал). Таким побытом, покончив с своим товаром, как следует, или, вернее, как не следует, потому что жена и дети великана были им начисто ограблены, он, уехав мещанином, возвратился ко дворам купчиной, выстоил каменные палаты и зажил отлично. Начал сотнями тысяч рублев ворочать, начал сало бочками на своих кораблях отправлять, китайскими чаями и заморскими винами торговать, собственныя свои фабрики заводы имел, с господством самым знатнейшим, за панибрата общался. А сынками бог крепко изобидел его: народились дурачье пошлые, глупыши; учителя насилу грамоте и писать могли выучить. Но спесь и гордость в них вцепилась, как сатана в отъявленного грешника. Пред градским головою и городничим шапки не ломали. Не имей тятенька их капиталов и фабрик, то глядишь кому-нибудь из них при первом рекрутском наборе лоб забрили, а как богаты были, то и частные за великую честь считали поклониться глупышам, а фартальные не отказывались бы шинель, аль шубу подать. Правду говорил наш аудитор, что счастие валится на пни да на колоды и редко, редко на людей. Вам известно, ваше высокоблагородие, что счастие человеку на роду написано; роди его мать хоть под углом, а без счастия; до тех пор будешь маяться, пока тебя не положат под белую холстину.

Действительность неутешную, правду горькую рассказывал солдат, однако мы, заметив, что широковещательная речь его истощается, сказали:

– Продолжай, служба, мы слушаем тебя на оба уха. Отец их помер, а сынки и принялись кутить на пропалую. Видно на беспутные дела ума у них хватало, продолжал привратник. Откуда не возьмись друзья, приятели и знакомые понавязались к ним на шеи, прилипли, как банный лист. А все лизоблюдничать собирались у глупышей. Пошли закуски и попойки каждый божий день. Что ж? Погреба рейских вин были свои, сахару и чаю вволю, так и пей сколько душе угодно, душа меру знает. Но пить до дна не видеть добра, по пословице. И пошли у них, ваше высокоблагородие, банкеты, вечера с музыкою и актеры на киатре представляли разные комедии; а нередко задавали и пир на весь мирвались комар и муха! Поякшались и с цыганством: добрые люди к заутрени бывало спешат, а у них в палатах идет дым коромыслом. И в картишки боловались, но шулера зло надували их, когда бывало они под хмельком; да и трезвые сядут, бывало, играть в эвти пеструшки, ну, как кур во щи всегда пробубенятся. Говорится пословица: худому сыну не помощь отцовское богатство, которое они ухитрились порешить ровно в три года, обрешпектились, остались ни при чем, как рак на мели. Куда и лизоблюды подевались, все схлынули, как мутная, грязная вода, будто яга баба помелом смела! В народе говорится повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить. Но что из эвтова, если у глупышей остались головы на плечах? На какую надобность они бы им пригодились без богатства, которое у них меж рук прошло? Примером сказать: пустая граната, али бранскугель без артиллерийского состава, что в лабораториях делают, годятся разве кадушки парить, философстовал солдат после нюханию табаку. Поспустив все, что имели, продолжал он, утираясь своею тряпкою, глупыши обедняли, а известное дело, что пуставя сума, хоть кого сведет с ума. Один из них с горя в могилу свалился, а другой от долгов на Кавказ убежал, – там и живот свой положил. (Худая трава из поля вон!) К эвтому то купчине, отцу негодных парней, годов с пяток тому назад будет, приходили мы об маслянице. Не тем будь помянут покойник, а уж он нам задал такой камуфлет, в такой конфуз привел, что отбил было охоту с проздравлением ходить.

– Что, служба, спросили мы, видно проштыкнулся, на проклятого скрягу напал?

– Да, ваше высокоблагородие, отвечал он, проштыкнулись было, к такому скупяге судьба заманила, который над медным пятаком, бывало, трясучкою трясся. Но ведь и на всякаго мудреца бывает много простоты, а мы люди безхитростные, смиренные, пороху не выдумаем и курицы не обидим, так над нами ухмыляться очинно можно богатым людям. Расскажи пожалуйста, как и чем тебя обидели?

– Извольте, ваше высокоблагородие, ради стараться. Пришли мы эта к нему на прощальный день по русскому обычаю. Он увидел нас в окошко и начал стучать пальцем по стеклу и махать рукой, зазывая нас к себе в палаты. Вот мы и вошли в горницу. Хозяин выслал нам водки и целый блин в переднюю, а немного погодя, когда один из холопей ввел нас в кабанет (кабинет), что ли, как эвту горницу, там называют на тощах не выговоришь), мы сказали: