Константин Звонарев - Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг.

"… К сожалению, не все пакеты, имеющие назначение военному агенту в Японии, предварительно посылаются и поступают в штаб крепости. Так, зарегистрирован случай сдачи секретного пакета в Харбине, имеющего следующую надпись: "Секретно. Военному агенту в Японии, полковнику Самойлову. Токио, через крепость Владивосток".

Согласно этой надписи, наша почта, не сдавая пакета в штаб крепости, направила его обычным порядком и, как предполагает полк. Самойлов, этот пакет и еще другие пять поступили к нему, побывав в руках японцев и с явными следами, что они были вскрыты.

У читателя, не посвященного в "тайны" Владивостокской крепости, может создаться впечатление, что если бы пакет посылался через ее штаб, то это значило бы, что он не мог попасть в руки японцев. В действительности же дело обстояло следующим образом. Штаб крепости, получив с русской почты секретный пакет для военного агента в Японии, ждал прибытия русского парохода и сдавал его капитану для отвоза в какой-либо порт, где имелось русское консульство. Гарантий же, что японцы на пароходе не имели всего человека, конечно, никаких не было.

Характерно, что когда Ген. штаб запросил министерство иностранных дел — нельзя ли как-нибудь связь с агентами Ген. штаба в Персии и Бомбее поддерживать через посредство этого министерства, — последнее ответило, что "все сведения, поступающие из Персии, могли быть пересылаемы в штаб Кавказского военного округа при посредстве шахской почты", а из Бомбея "еженедельно шифром по английской почте через Порт-Саид на Батум".

Русский морской агент в Америке (капитан 1-го ранга Васильев) в своих отчетах за 1911 г. и 1912 г. приводил весьма характерный пример того, как чиновники русского министерства иностранных дел относились к упаковке и пересылке дипломатической почты.

Он писал, что "в присутствии секретарей посольства однажды, в виде опыта, были вынуты пакеты из посольского вализного мешка, не трогая печатей, замков и не разрезая наружного шва у мешка".

"О легкости и простоте вскрытия запечатанного конверта, снятии копий или фотографий с документов говорить не стоит. Между тем, министерство иностранных дел, посылая для сведения своих представителей заграницей литографированные копии секретных и несекретных депеш их коллег, под общим названием "дипломатический салат", а также и шифры, совершенно не подозревает, что с документов этих могут снять копии на почте в Вашингтоне… Мой рассказ о важно-комической роли, которую исполняют курьеры-чиновники министерства иностранных дел, развозя по Европе донесения своих шефов, видимо, произвел должное впечатление, так как наше посольство в Вашингтоне получило грозный запрос по этому поводу. Однако посольство, подтвердив справедливость всего вышеизложенного, высказало сомнение, чтобы вашингтонское правительство так интересовалось русскими делами.

"Так как последнее заключение основано лишь только на святой наивности и на доверии, которые едва ли могут быть приемлемы в подобных случаях, то и для полноты картины позволю себе добавить, что в вашингтонском почтамте заведывающим отделением иностранной корреспонденции состоит г. Milas, служивший ранее в министерстве иностранных дел и лет пять тому назад бывший вторым секретарем американского посольства в Петербурге. Неужели он случайно находится на службе в почтамте? Неужели случайно нами получаются заказные письма и пакеты вскрытыми со штемпелем "Opened by mistake"? Неужели также случайно французский посол тому же Кудашеву при мне говорил, что написал официальную ноту с протестом против вскрытия его писем? Ведь не секрет также, что почтмейстеры в Париже, Бухаресте, Галаце, Берлине и т. п. состоят на огромном жалованьи у министерства внутренних дел (русского. — К. 3.) и вся нужная для нас корреспонденция доставляется в наши миссии, посольства и консульства для перлюстрации писем тайными агентами, состоящими при них…".

Связь с военным агентом в Константинополе также поддерживалась посредством капитанов русских пароходов. Здесь все как будто бы шло хорошо, пока одного из таких капитанов не накрыла русская же таможня в Одессе. Привезенные капитаном для штаба Одесского военного округа газеты были таможней переданы в цензуру, которая так "процензуровала" эти газеты, что когда они, наконец, попали в штаб округа, то оказалось, что самые интересные места в этих газетах замазаны до неузнаваемости цензорской кисточкой. Поднялся громадный скандал, в результате которого действия таможни и цензуры в прошлом были оправданы, но впредь было предложено пакеты в адрес штаба округа пропускать, не задерживая и не подвергая цензуре…

Штаб Черноморского флота в сентябре 1906 года тоже писал начальнику Морского Ген. штаба, что Севастопольская таможня начала задерживать и подвергать вскрытию и таможенному досмотру адресованные на имя штаба морским агентом в Константинополе казенные пакеты, запечатанные гербовою печатью посольства и с надписью "Expedition officielle", причем присылавшиеся агентом еженедельно номера турецких газет, а также книги на иностранных языках, отправлялись в цензуру. Таможенные чиновники заявили, что они будут вскрывать даже пакеты с надписью "секретно".

На запрос Морского Ген. штаба министр финансов ответил, что действия Севастопольской таможни были вполне правильными, так как от вскрытия освобождалось только то, что везли фельдъегеря.

Через два месяца министр финансов изменил этот взгляд и сообщил начальнику Морского Ген. штаба, что "как выяснилось из сношения с главным управлением по делам печати, казенные посылки, препровождаемые из Константинополя от нашего морского агента на имя штаба Черноморского флота, не должны подлежать рассмотрению цензуры".

Положение в вопросе связи усугублялось еще и тем обстоятельством, что вся переписка с военными агентами велась на официальных бланках с указанием на конверте полного адреса (названия учреждения, должности, чина и др.). При этом пакеты распределялись на простые, секретные и совершенно секретные, в зависимости от их содержимого. Следовательно, иностранная контрразведка могла безошибочно, по одному наружному виду, определить, какой из пакетов представлял для нее интерес, и над которым стоило поработать по его перлюстрации. Военные агенты все это видели и знали. Они писали в Ген. штаб, указывали на все это.

В начале 1913 года некий П. Брандт написал в "Русском Инвалиде" (№ 142, от 29/V) статью "К борьбе со шпионажем", в которой доказывал всю ложность надежд на сохранение секрета при существовавших тогда образцах конвертов, прошивании и накладывании сургучных печатей. Но Ген. штаб счел лучшим не обращать снимания на критику и указания со стороны.