Валерий Романович - Религия и психические болезни

Повышенная внушаемость есть результат слабости человека, его беспомощности. Это — общий для истерии и религиозности корень.

«Религиозный психоз» — уже давно не медицинское, а общежитейское понятие. Но было время, когда психиатрия пользовалась такими терминами, как религиозные истерия, меланхолия, мания, паранойя, при которых отмечалось уклонение мыслей от нормального пути в сторону религиозного бреда, сопровождающегося часто неистовством в словах и поступках.

Современная научная психиатрия считает, что «религиозный психоз» создается различными патогенетическими факторами и тесно связан с религиозными переживаниями больных. Он возникает всегда на основе какого-то психического заболевания (эпилепсия, шизофрения, истерия и др.) и проявляется в бреде и галлюцинациях религиозного содержания.

Дело в том, что сама по себе болезнь не может создать ни религиозности, ни безбожия. Содержание болезненных переживаний (бред, галлюцинации, навязчивые идеи и планы) всецело зависят от жизненного опыта человека, от его мировоззрения и реальной действительности. Вера в бога, если больной был до заболевания религиозным, по миновании психоза пропадает лишь в исключительных случаях. Поэтому, если у человека не было религиозности, то, и заболев, например, эпилепсией, он не станет верующим. Но, с другой стороны, болезнь может усиливать уже имеющуюся религиозность, а фанатичная религиозность — способствовать появлению психического заболевания.

В средние века православная церковь разработала целую систему иноческого жития, которая способствовала появлению нервных и психических заболеваний. В эту систему входили: столпничество (обет непрестанного стояния на столпе), отшельничество (удаление от общения с людьми), затворничество (заключение в тесную келью или пещеру), молчальничество (обет молчания, отречение от речи), юродство ради Христа (притворство лишенным разума, дурачком), постничество (максимальное воздержание от пищи).

В «Житиях всех святых, празднуемых православной грекороссийской церковью» рассказывается о многих «столпниках», «молчальниках», «затворниках» и т. п., в которых психиатры сразу же узнали бы своих пациентов. Так, Федор простоял на столпе 45 лет, Акиний — 53 года, Симеон Столпник — 80 лет. Среди «молчальников» наиболее известны были Исхиний, Пахомий и Василий, решившие, что богу угодны люди, не имеющие языка и замолчавшие навек. Из «постников» упоминаются Паисий и Маланья, которые ели не чаще двух раз в неделю. Среди юродивых особо популярен был «преподобный» Исаакий, бывший богатый купец, решивший стать монахом и поселившийся в Печерском монастыре. После семи лет затворничества, когда он заболел, к нему ночью стали «являться» бесы. Два года он лежал неподвижно, «отказывался от пищи и пития». Наконец, «оздоровев от болезни», Исаакий стал юродивым и голый ходил по Киеву.

Создавая культ юродства, церковь пыталась освятить противоестественную для человека потребность «пострадать», внушить людям, что страдание — это высшая добродетель. Да и вся история христианства связана с воспитанием в сознании верующих мнения, что какими бы невыносимыми ни казались их горести, они все же неизмеримо меньше крестных мук Иисуса Христа. Спекулируя на муках юродивых, ставя в пример народу их кротость и смирение, духовенство учило покорности и вселяло веру в то, что «на том свете» за терпение «бог даст спасение». Те юродивые, о которых писалось в «Житиях святых», были не пророки и чудотворцы, а просто душевнобольные люди. И даже у тех из них, кто сознательно пытался подражать религиозно-помешанным, само это подражание было признаком душевной болезни или способствовало ее возникновению.

Затворничество, изуверский аскетизм, самобичевание, власяницы и вериги, страх перед настоящим и будущим — все это проявления или психических заболеваний или близкого к ним религиозного фанатизма. Особенно часто нервные и психические заболевания наблюдаются в тех сектах, где у верующих всем комплексом культовых действий вызывают религиозный экстаз, состояние бурного восторга, возбуждая у них чувство мистического общения с богом. Это состояние в той или иной мере переживается всеми глубоко верующими людьми, независимо от их исповедной принадлежности, но в наибольшей степени оно свойственно членам тех общин, где ритуал богослужения создает нервные перегрузки у молящихся. Религиозный экстаз — высшее проявление состояния аффекта, крайняя степень религиозного упоения, при которой появляются слуховые, зрительные и прочие галлюцинации.

Это исступленно-аморальное, полубредовое состояние сопровождается плясками, прыжками, судорожными подергиваниями всего тела. Так, участники хлыстовского радения кричат, плачут, хлопают в ладоши, прыгают, бьют себя по лицу и дергают за волосы. «Христиане веры евангельской» — пятидесятники-трясуны в состоянии исступления, чтобы «соединиться» с богом, подпрыгивают, бьются лбом об пол, плачут, громко взывают к богу: «Дай, дай, дай». Все это сопровождается у них нечленораздельным бормотанием, которое воспринимается ими как мнимый «дар говорения на иных языках». Сектанты-пятидесятники стремятся к обладанию этой «способностью», она считается у них знамением того, что верующий вступил в «общение с духом святым», а потому намеренно и целеустремленно доводят себя до состояния, в котором разум уже не контролирует поступков. Религиозный экстаз у пятидесятников сопровождается резкой сменой стенических и астенических состояний, т. е. когда за постепенно нарастающим подъемом отмечается полный упадок физических и моральных сил.

Многодневные изнурительные и утомительные моленья и длительные посты нередко приводят к серьезным расстройствам психики. Поэтому неудивительно, что некоторые пятидесятники (да и другие сектанты) прямо из молитвенных домов попадают в психиатрические больницы.

Д. Г. Коновалов, в 1903–1904 годах изучавший больных в Московской психиатрической клинике, на огромном фактическом материале доказал патологическую основу религиозного экстаза. В своей диссертации «Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве» он, в частности, писал: «Экстаз сектантов-постников иногда совершенно напоминает картины бреда от истощения». И помочь больным, изнурившим себя частыми экстатическими состояниями и длительным голодом, бывает очень трудно. Так, из восьмидесяти душевнобольных пятидесятников, доставленных в 1959 году в психиатрические больницы Донецкой области, спасти жизнь удалось только пятидесяти шести.

Случаи тяжелых психических заболеваний отмечены и у представителей некоторых других сект. Алма-атинская баптистка П. Т. слыла активисткой в своей общине, несмотря на то, что в течение многих лет она вела разгульный образ жизни. Безнравственность руководство секты не ставило ей в вину — ведь она сумела завербовать в общину пять человек. Но нас интересует другое: у этой верующей периодически случались тяжелые приступы депрессии. Ее младшую сестру В. Т., врача по профессии, это мало беспокоило, поскольку и сама она была верующей и все свое свободное время тратила на молитвенные собрания, спевки хора и т. д. А той порой старшая сестра дошла до полного духовного и морального краха и покончила жизнь самоубийством. Младшая также заболела тяжелым психическим расстройством и через некоторое время оказалась в психиатрической больнице.