Макс Хастингс - Битва за Фолкленды

После четырех дней почти постоянно плохих новостей в Лондоне жаждали ощутимой победы. Не важно какой, главное — весомой политически, а раз так, то сгодится и Гуз-Грин. Томпсон тут же созвал командиров. 2-му батальону Парашютного полка поручалось осуществить «рейд» на Дарвин и Гуз-Грин. Между тем 45-му отряду коммандос и 3-му батальону парашютистов предстояло прорываться с берегового плацдарма в походном порядке, или, как говорили в морской пехоте, в темпе «йомп» — «пешедралом». Коль скоро вертолетов для переброски личного состава в направлении к Порт-Стэнли по воздуху не имелось, солдатам приходилось тащиться по замерзшим торфяникам и болотам Восточного Фолкленда на своих двоих. Командиры подразделений открыли рты. Один, по крайней мере, отказывался верить, что такое вообще возможно. Конец всем надеждам на быстрые «лягушачьи прыжки» по острову на вертолетах. Офицеры высказывали опасения относительно того, как бы от таких маршей люди не вымотались прежде, чем вообще достигнут поля боя.

Услышав 24-го числа об отсутствии планов скорого выдвижения с плацдарма, Хью Пайк приказал бойцам 3-го батальона Парашютного полка приступить к интенсивному патрулированию местности. Теперь его словно бы застали врасплох — многие парни промокли и попросту устали. Однако существовала гордость — гордость солдат, не знавших значения слова «невозможно». В 1 час пополудни 27 мая 3-й батальон парашютистов бодрым шагом отправился по пересеченной местности к Тил-Инлет, неся на себе гигантскую поклажу.

«Нам предстояло выиграть три битвы, — написал в дневнике командир 45-го отряда коммандос, подполковник Эндрю Уайтхед. — С неприятелем, с ужасной местностью и с неадекватностью наших служб обеспечения тыла». С первыми проблесками рассвета 27 мая его бойцы погрузились в десантные катера, дабы те доставили их в Порт-Сан-Карлос. В среднем при них находилось по 50 кг снаряжения на брата. Так морские пехотинцы начали свой исторический марш через остров, в то время как 2-й батальон парашютистов шагал к Гуз-Грину.

Концепция массированных парашютных десантов, модная в период своей юности в годы Второй мировой войны, устарела в пределах одного поколения. И все же в любой армии мира и сегодня парашютно-десантные войска являются элитой. Их окружает ореол особой мужественности, напористости и уверенности в собственных силах — предмет недоверия и ревности со стороны представителей других частей. В британской армии «малиновая машина» — парашютный корпус — никогда не пользовалась всеобщей популярностью. Критики считают содержание парашютных формирований нерентабельным, ибо десантникам вряд ли когда-нибудь придется прыгать с парашютами и вступать в бой с ходу в настоящей войне. Некоторые прямо обвиняют корпус во взятом им на вооружение безответственном и прямолинейном подходе к боевому применению и припоминают «Кровавое воскресенье» в Лондондерри как классический случай того, как не надо заниматься миротворчеством [383]. В 1974 г. скептикам с успехом удалось добиться расформирования 16-й парашютной бригады — общевойскового формирования воздушного десанта. Некоторые уже надеялись на роспуск вслед за тем трех боевых батальонов Парашютного полка [384]. Однако образ красных беретов в общественном и политическом сознании слишком велик и значим. Даже н эпоху солдат мирного времени многие высокопоставленные офицеры поневоле осознают ценность части — иногда бывает, что нужна именно она и никакая больше, поскольку надо попытаться сделать невозможное. В воскресенье 4 апреля хоккейная команда 2-го батальона парашютистов сражалась в финальном матче за кубок полка, когда посреди игры появился человек, коротко сообщивший офицерам команды: «Сбор группы «О» в четыре часа».

Они вернулись и закончили игру победой. В начале вечера тридцать пять полных ожидания молодых людей собрались в бюро подготовки батальона в Олдершоте, чтобы послушать батальонного командира. Подполковник Херберт Джоунз, называемый всеми «Эйч» [385], поспешил в расположение части из отпуска во Франции, как только узнал о кризисе. Батальон готовился вот-вот отплыть на шесть месяцев в Белиз. Теперь же из уст командира звучал так страстно желаемый десантниками приказ вышестоящего начальства: им предстояло изменить планы и ждать отправки на Фолклендские острова в составе оперативного соединения.

Люди, начавшие готовиться к войне с той ночи, подобно их коллегам из 3-го батальона Парашютного полка, уже находившимся в море, являлись, пожалуй, одними из самых лучших солдат в британской армии. Многие ротные командиры в обоих батальонах, как майор Джон Кросленд из роты «В», ранее служили в САС и поучаствовали в боевых действиях в Дофаре [386]. Майор Дэр Фаррар-Хокли, тридцатипятилетний командир роты «А», с его выдающейся челюстью и страстной преданностью вооруженным силам, являлся сыном полковника-коменданта Парашютного полка и мужем дочери другого генерала [387]. Заместитель командира батальона майор Крис Кибл, этакий седой великан, словно бы нависающий на вас крепостной башней, поступил в Королевский Английский полк в 1963 г. по окончании Школы Дуэ [388], а в 1971 г. перевелся в парашютную часть. Он находил воздушных десантников «куда более профессиональными, чем большинство пехотных формирований. В обычном пехотном батальоне всегда есть предел того, что вы можете сделать. Философия Парашютного полка состоит в том, что нет ничего, чего бы вы не могли сделать. Границ просто нет».

2-й батальон Парашютного полка использовал последние дни перед погрузкой на суда для организации скороспелых батальонных учений и — начала интенсивной программы приготовления к битве. Увлеченность «Эйча» Джоунза военным делом всегда выходила за пределы профессиональных обязанностей. Как сказал Крис Кибл, «он возрос на солдатской философии». Представитель процветающего семейства землевладельцев из областей к юго-западу от Лондона. «Эйч», брат которого служил офицером в военно-морских силах, поступил в Девонширско-Дорсетский полк после Итонского колледжа и перевелся в парашютисты в 1980 г. В сорок два года в нем сохранилось еще что-то мальчишеское, живой характер. шарм и подкупающая улыбка, вдруг будто бы ни с того ни с сего озарявшая его лицо. «Он был в какой-то мере нетерпимым — не выносил дураков, — вспоминал Кибл. — Но имел привычку бывать правым. Настоящий вожак».

Джоунз истово верил в сбалансированный батальон со специалистами своего дела и снаряжением, пригодным для решения задач максимально широкого спектра, тогда как Кибл подчеркивал, что решающим фактором для части на поле боя является «способность развивать натиск». Командир сомневался в действенности пулеметов, имевшихся в распоряжении 2-го парашютного батальона, и запасся дюжиной американских реактивных гранатометов М79. Как до, так и после погрузки на паром «Норланд» бойцы особенно старательно отрабатывали действия в рамках медицинской подготовки и процедур обращения с ранеными. Доктор Стив Хьюз, офицер, заведующий медчастью батальона [389], служил в армии всего полтора года, однако не поленился произвести специальное изучение статистических данных потерь, где говорилось о самых распространенных ранениях на поле боя. Парни практиковались в обмене особыми навыками. Они выработали полностью альтернативный вариант тактического штаба, принять немедленное командование которым на поле боя мог в случае выхода из строя Джоунза майор Кибл. Они потратили £120 из фонда части для покупки по своей инициативе пластиковой модели человеческой руки и по дороге на юг практиковались на ней в нахождении вен, наложении жгутов и постановке капельниц.