Макс Хастингс - Битва за Фолкленды

Существовала сильнейшая обеспокоенность по поводу угрозы со стороны аргентинских самолетов-штурмовиков, особенно в момент десантирования британцев на сушу и создания берегового плацдарма. По сложившемуся мнению, значительное количество самолетов базировалось в районе взлетно-посадочной полосы на острове Пеббл, на севере Западного Фолкленда. В ночь 11 мая команда эскадрона «D» САС из восьми человек с лодками-каноэ высадилась на Западном Фолкленде с оснащенного ППНВ вертолета [280]. Следующий день они провели в засаде, поджидая темноты. Но с ее приходом погода испортилась настолько, что воспользоваться каноэ не представлялось возможным. Пришлось ждать еще сутки. Затем диверсанты неслышно пересекли узкую протоку и пробрались на лодках к острову Пеббл. На следующий день они вновь затаились, высматривая передвижения аргентинцев вокруг поселения и на аэродроме с близкой, но тщательно замаскированной позиции. Наблюдения подтвердили факт присутствия гарнизона по крайней мере из сотни человек и существенного числа вражеских летательных аппаратов [281].

Ночью 14 мая команда наметила район высадки десанта [282]и вывела на него два вертолета «Си Кинг» с «Гермеса» с сорока пятью бойцами эскадрона «D» под началом майора Седрика Делвза, а также команду передовых наблюдателей-корректировщиков огня военно-морских сил капитана Криса Брауна из 148-й батареи 29-го артиллерийского полка коммандос [283]. В предшествующие годы морская огневая поддержка все в большей степени рассматривалась как нечто излишнее. К моменту начала Фолклендской кампании 148-й батарее, обреченной на расформирование указом Министерства обороны, оставалось жить всего три месяца. А теперь мастерство личного состава стало вдруг этаким ключом к успеху всех действий. Передовыми наблюдателями служили исключительно подготовленные как коммандос офицеры войск специального назначения. Крис Браун уже пережил высадки на южной Георгии и эпизод с вынужденной посадкой его вертолета на Восточном Фолкленде после обмена огнем с неприятельским боевым кораблем. В ту ночь 14 мая, за считанные минуты до прибытия на остров Пеббл вместе с эскадроном «D», он спокойно вызывал на аргентинские позиции огонь поддерживавших операцию фрегатов ВМС [284].

Диверсанты высадились с опозданием из-за беспощадного ветра и отказались от плана осуществления контакта одного взвода с гражданскими лицами в селении [285]. Вместо того бойцы заняли подходы на случай необходимости противодействовать аргентинской контратаке, тогда как оставшиеся спецназовцы начали быстро передвигаться среди вражеских самолетов, устанавливая на них подрывные заряды [286]. Аргентинцы. расположившиеся и» покатом склоне холма среди навесов для стрижки овец не более чем в километре от аэродрома, отреагировали, когда британцы уже приступили к отходу. Диверсанты двигались в направлении «Си Кингов» под грохот детонирующей взрывчатки и вражеских боеприпасов, когда аргентинцы применили дистанционно управляемое оружие. Раздавшийся рядом взрыв осыпал всю партию комьями земли и легко ранил двух бойцов [287]. Не слишком решительная контратака противника быстро захлебнулась, как только британцы застрелили возглавлявшего ее офицера [288]. Команда добралась до кораблей, полностью уничтожив одиннадцать аргентинских самолетов, не потеряв убитыми никого, и ушла на 29 узлах в девятибалльный шторм [289]. Так состоялась классическая операция САС, или, по словам одного из офицеров, «операция, шанс проделать которую нам не представлялся со Второй мировой». Вследствие рейда на остров Пеббл боевой дух десанта значительно поднялся — успех стал свидетельством того, на что способна небольшая группа отлично тренированных британцев в действиях против куда больших по численности сил аргентинцев.

13 мая, в ходе совещания на борту «Фирлесса» в 900 милях (1667 км) от Порт-Стэнли, Джулиан Томпсон отдал командирам последние приказы по «Саттон» — «операции, связанной с возвращением Фолклендских островов…». Британские офицеры исполнились волнения и ожидания, испытывая по большей части такие же нетерпение и желание действия, как и их солдаты. «Мне страшно повезло, — писал в дневнике командир 45-го отряда коммандос подполковник Эндрю Уайтхед. — Ничего подобного никто не затевал со времени Суэца…» Британцев по-прежнему очень беспокоила угроза с воздуха. Подполковник Хью Пайк, командир 3-го батальона Парашютного полка, писал: «Основная забота в настоящее время — уязвимость флота перед налетами авиации, и всем, как я полагаю, станет много легче, когда неделя закончится». Но никто не сомневался — «3-я бригада коммандос прорубит окно». Уайтхед отмечал: «Никто не видел более увлеченных, рвущихся в бой и мотивированных людей». В кинозале на «Канберре» заполнившая его аудитория из взволнованных молодых парней, рассевшихся на стульях, устроившихся в проходах и столпившихся у входов и между рядами, жадно внимала рассказам офицеров разведки, обрисовывавших известные диспозиции противника на Фолклендских островах и показывавших изображения ставших уже хорошо знакомыми летательных аппаратов, танков и орудий.

Толстый налет сентиментальности покрывал многие аспекты жизни военных. При отходе на юг морские десантники испытывали искреннее смятение, слушая, как оркестр коммандос играет сбор на полетной палубе «Канберры» или как гремит «Правь, Британия!», да не раз и не два, а регулярно по вечерам, или как на борту грузового судна «Элк» исполняют торжественную увертюру «1812 год» [290]в сопровождении зениток «Бофорс», выполняя задумку любившего шутку капитана корабля. Бойцам крайне импонировала — тешила их гордость — возможность принять участие в последней, сумасбродной, нелепой имперской авантюре. Какие бы речи ни толкали дипломаты в Лондоне и Нью-Йорке, в бригаде теперь больше не сомневались — приказ на десантирование обязательно поступит. Они быстро сбросили наросшую было на них за пять недель в море шкуру скуки и неизбывной рутины. Парни с огромным сосредоточением трудились над приготовлением военного снаряжения, покрывали камуфляжем каски, стягивали металлические каркасы выкладки, паковали запасы шоколада — любимого «орешка».

15 мая гражданских лиц на борту корабля, в том числе корреспондентов прессы, несколько отрезвили, официально зачитав им правила действительной военной службы, в соответствии с которыми они тоже обязывались подчиняться законам армейской дисциплины. Через огромные окна «Канберры» — безжалостно затемняемые по вечерам и ночам с момента оставления судном рейда у острова Вознесения — морские пехотинцы с ностальгией взирали на необычайную панораму, словно бы с помощью машины времени бросая взгляд на реалии «Жестокого моря» [291]. Суда десанта зигзагами резали поверхность моря, уходя за горизонт, а силуэты фрегатов сопровождения едва просматривались через стену дождя. Даже большие десантные корабли здорово раскачивались в штормовом открытом море, но десант давно уже привык к качке, потому страдавших от морской болезни находилось немного. Прогулочные палубы «Канберры», по которым на протяжении пяти недель командиры безжалостно гоняли отделения, заставляя ежедневно пробегать по пять — десять миль (по 8 — 16 км), теперь до блеска драили тугие струи дождя. Неуклюжие десантные корабли, нагруженные техникой, орудиями и прочим военным имуществом, тяжело вздымались на гребнях и рушились с них вниз, точно усталые вагонетки «русских горок». Сверху на надстройках каждого судна, прячась за щитками и переборками, несли боевую вахту подле «Бофорсов», «Эрликонов», пулеметов и ПУ ракет «Блоупайп» облаченные в теплую одежду, капюшоны и огнезащитные накидки расчеты зенитчиков. Зачастую в великие моменты истории участвующие в них люди осознают лишь значимость событий, свидетелями которых стали непосредственно. Сотни солдат на кораблях в Южной Атлантике, начиная от адмирала и заканчивая рядовым матросом, брались вести дневники. С момента отправки с острова Вознесения они осознавали факт своего участия в одном из величайших драматических действ британской послевоенной истории. Некоторые в глубине души затаили страх перед предстоящим событием. Однако они являлись составляющей профессионального войска — возможно, наилучшим образом тренированного и экипированного из всех, которые только отправляла в поход Британия со времен последней большой войны. Им выдали самое дорогое и качественное из предлагаемого за деньги арктическое обмундирование и спальные мешки, состав пайков рассчитывали ученые с учетом фактора экстремальных условий предстоящих жизни и деятельности, оружие прошло сотни проверок, а подразделения стали единым целым за многие годы совместной службы. Нет ничего удивительного в таком подъеме настроений и в том рвении, которые испытывали солдаты и офицеры, получившие наконец шанс испытать себя, — проверить свои силы и доказать основательность их убежденности в собственной способности разгромить противника.