Сергей Сергеев - «Хозяева» против «наемников»
- Название:«Хозяева» против «наемников»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2010
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Сергеев - «Хозяева» против «наемников» краткое содержание
«Хозяева» против «наемников» - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Следы русско — немецкого противостояния можно найти и в классике отечественной словесности. Обычно в связи с образом немца вспоминают симпатичных Вернера в «Герое нашего времени» [102] Следует, тем не менее, заметить, что Лермонтов, предвосхищая Герцена, делает этнонимы «русский» и «немец» обозначением «хорошего» и «плохого»: «… его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец» ( Лермонтов М. Ю. Соч . Т. 2. М., 1990. С. 516).
, Карла Иваныча в толстовском «Детстве» и Лемма в «Дворянском гнезде». Но эти персонажи — доктор, гувернер, учитель музыки — не конкуренты русским дворянам, почему бы не позволить к ним симпатию? Зато Берг в «Войне и мире» — бездушный и пустой карьерист, ходячий образ немца из дворянских мемуаров и писем — самое презираемое автором его создание — не удостаивается даже ненависти, как Наполеон или Элен. Карикатурный губернатор фон Лембке в «Бесах» к бесам не причислен только в силу своей полной ничтожности, а характеристика его как члена немецкой корпорации типична для русского германофобского дискурса [103] «Андрей Антонович фон Лембке принадлежал к тому фаворизованному (природой) племени, которого в России числится по календарю несколько сот тысяч и которое, может, и само не знает, что составляет в ней всею своею массой один строго организованный союз. И уж, разумеется, союз непредумышленный и не выдуманный, а существующий в целом племени сам по себе, без слов и без договору, как нечто нравственно — обязательное, и состоящий во взаимной поддержке всех членов этого племени одного другим всегда, везде и при каких бы то ни было обстоятельствах. <���…> Андрей Антонович имел одного дядю инженер — подполковника, а другого булочника; но в высшую школу протерся и встретил в ней довольно подобных соплеменников» ( Достоевский Ф. М. Собр . соч. в 15 т. Т. 7. Л., 1990. С. 291).
. Отдал должное немецкой теме и Лесков: от мифологизированного русско — немецкого конфликта в «Железной воле», заканчивающемся трагикомической смертью Гуго Пекторалиса, поперхнувшегося блином, до пугающей истории онемечивания русского человека в «Колыванском муже» [104] Большое место в наследии Лескова занимает и публицистика по Остзейскому вопросу, недавно отдельно изданная: Лесков Н. С. Иродова работа. Русские картины, наблюдения, опыты и заметки. Историко — публицистические очерки по Прибалтийскому вопросу. 1882–1885 / Вступ. ст., сост., подготовка текстов и коммент. А. П. Дмитриева. СПб., 2010.
.
«Немцеедство», в той или иной степени, было присуще всем направлениям дворянского общественного движения XIX в., в том числе, и революционному. О германофобии декабристов, являвшейся одной из важнейших составляющих их идеологии, мне уже приходилось подробно писать на страницах «ВН» [105] Сергеев Сергей . Восстановление свободы. Демократический национализм декабристов // Вопросы национализма. 2010. № 2. С. 97–99.
и потому не буду здесь повторяться. В студенческих радикальных кружках вт. пол. 1820‑х гг. господствовали сходные настроения. Скажем, в кружке братьев Критских (1826–1827) часто говорилось «о правительстве и начальниках, что сии последние не хороши и не должны быть иностранцы» [106] Цит. по: Бокова В. М. Эпоха тайных обществ. М., 2003. С. 595.
. Один из лидеров этого кружка Н. Ф. Лушников в агитационных виршах обвинял в «немчизне» уже самого императора: «Друзья, нерусский нами правит»; «Да свергнет Бог с него корону, / Пришлец он низкий — он немчин » [107] Цит. по: Декабристы и их время. М., 1951. С. 244. Любопытно, что и весьма консервативный М. А. Дмитриев подчеркивал немецкое происхождение Романовых, разумеется, с иных позиций: «…мы [Дмитриевы] происходим по прямой линии от Владимира Мономаха, и по мужской линии, а не по женской, как Романовы, мнимые родоначальники наших государей, которые совсем не Романовы, а происходят от голштинцев. <���…> потомки немцев сидят на всероссийском престоле…» ( Дмитриев М. А. Указ . соч. С. 24). Либерал Ключевский в дневнике 1911 г. также акцентирует «немецкость» династии: «На Сенатской площади голштинцы живо почувствовали свое нравственное отчуждение от страны, куда занес их политический ветер , и они искали опоры в придворном кругу, в котором Николай старался напихать как можно больше немцев» ( Ключевский В. О. Соч . в 9-ти т. Т. 9. М., 1990. С. 362). Стоит заметить, что в аристократическом «Готском альманахе» Романовы, действительно числились как Гольштейн — Готторп — Романовы.
.
«Немецкая» сущность империи Романовых, этнокультурная чуждость ее русскому народу — одна из постоянных тем эмигрантской публицистики Герцена. Он посвятил ей несколько страниц книги «О развитии революционных идей в России» (1851), в которой уверял, что в послепетровскую эпоху «народ, поднимавшийся за самозваного сына Ивана IV, не ведал даже имен всех этих Романовых — Брауншвейг — Вольфенбюттельских или Гольштейн — Готторпских…» [108] Герцен А. И. Соч . в 9-ти т. Т. 3. М., 1956. С. 420.
. Здесь же дается резкая характеристика «русских немцев»: «Немцы <���…> далеко не олицетворяли прогресса; ничем не связанные со страной, которую не давали себе труда изучить и которую презирали, считая варварской, высокомерные до наглости, они были раболепнейшим орудием императорской власти. Не имея иной цели, как сохранить монаршее к себе расположение, они служили особе государя, а не нации . Сверх того, они вносили в дела неприятные для русских повадки, педантизм бюрократии, этикета и дисциплины, совершенно противоположный нашим нравам. <���…> Русское правительство до сих пор не имеет более преданных слуг, чем лифляндские, эстляндские и курляндские дворяне. «Мы не любим русских, — сказал мне как — то в Риге один известный в Прибалтийском крае человек, — но во всей империи нет более верных императорской фамилии подданных, чем мы». Правительству известно об этой преданности, и оно наводняет немцами министерства и центральные управления. Это и не благоволение и не несправедливость. В немецких офицерах и чиновниках русское правительство находит именно то, что ему надобно: точность и бесстрастие машины, молчаливость глухонемых, стоицизм послушания при любых обстоятельствах, усидчивость в работе, не знающую усталости. Добавьте к этому известную честность (очень редкую среди русских) и как раз столько образования, сколько требует их должность, но совсем не достаточного для понимания того, что вовсе нет заслуги быть безукоризненными и неподкупными орудиями деспотизма; добавьте к этому полнейшее равнодушие к участи тех, которыми они управляют, глубочайшее презрение к народу, совершенное незнание национального характера, и вам станет понятно, почему народ ненавидит немцев и почему правительство так любит их » [109] Там же. С. 422–423.
.
Интервал:
Закладка: