Александр Кравцевич - Белорусы: нация Пограничья

Важной проблемой нам представляется то, что относительно начала XX в. достаточно сложно говорить о российском национальном сознании в современном понимании этого термина. Как утверждает украинский историк Роман Шпорлюк «Российская империя сформировалась до возникновения модерного российского национализма» [193] Шпарлюк Р. Нацыяналізм пасля камунізму: Расея, Украіна, Беларусь i Польшча // ARCHE. № 5.2001. С. 92. . Причем, на взгляд британской исследовательницы Лиа Гринфилд, Западная Европа оказывала определяющее влияние на процес формирования современной российской нации: «В связи с постепенным расширением сферы влияния основных западных обществ (которые уже определились как нации) остальные общества... не имели иного выхода, как превратиться в нации... Запад был интегральной, неотьемлемой частью российского национального сознания. Без присутствия Запада существование нации теряло смысл» [194] Цит. по: Шпарлюк Р. Нацыяналізм пасля камунізму... С. 92. . Определяющей чертой российской идентичности стала идея самодержавия. По мнению Р. Шпорлюка, в формировании этой идентичности большую роль сыграла «украинизация Московии» в результате первой волны ее экспансии на запад: «...после 1654 г. местный российский или великороссийский элемент растворился в новой, единой имперской культуре и идентичности, созданной... силами "русского Запада"» [195] Там же. С. 93. .

На рубеже XVIII-XIX вв. правящие круги Российской империи и ее образованные элиты понимали термин «народ» преимущественно в территориально-государственных категориях, а самодержавная власть декларировала одинаковое отношение ко всем своим подданным, несмотря на их разное племенное происхождение и вероисповедание. И эти декларации часто соответствовали реальности, поскольку так называемые «инородцы», а прежде всего прибалтийские немцы и мигранты из западноевропейских стран могли занимать самые высокие посты в военном и гражданском аппарате империи. Используя подход Б. Андерсона, можно утверждать, что изображенное сообщество, которое контролировало огромное пространство, цементировали династическая монархия Романовых и личная преданность самодержцу представителей многочисленного дворянско-чиновнического народа. Именно интересы этого полиэтнического политического народа в первую очередь отождествлялись с интересами империи и монархии.

Присоединение белорусских земель к Российской империи воспринималось представителями высшей царской бюрократии скорее как возвращение утраченного династического наследства монархии, нежели воссоединение с братьями по крови, хотя этот аспект этнической близости и совместного происхождения жителей восточных земель Речи Посполитой и великороссов также всегда отмечался. Еще императрица Екатерина II придерживалась курса правительственного национализма, более характерного, скорее, для позднего периода, стремясь насаждать российский язык среди местного дворянства и силой переводить крестьян из униатства в православие. Но для успешной реализации такой политики империя поначалу не имела в достаточном наличии ни людей, ни средств, ни понимания всего значения и целей такой политики.

Во времена Павла I и Александра I царская политика становится куда более либеральной. Местной шляхте, по сути, предлагается служить династии Романовых на равных правах с великорусским и прибалтийским дворянством, сохраняя свои обычаи, традиции и польский язык, хотя от идеи полной ассимиляции местного дворянства имперская власть никогда не отказывалась. Причем российские элиты были уверены, что основой и залогом для такой ассимиляции, или полного слияния с российским дворянством, является общее происхождение литвинского и российского дворянства. Например, в амнистии местной шляхте, которая сражалась на стороне Наполеона, изданной Александром 112 декабря 1812 г. в Вильно, говорилось: «Такой народ, имеющий испокон веков одинаковый язык и происходящий из одного племени с россиянами, нигде и никогда не может быть так счастлив и беспечен, как в полном соединении и слиянии в одно целое с могущественной и прекрасной Россией» [196] Kurjer Litewski. Nr 1.1813 (Jako Naród, mający do wieków tenże sam język i z jednego pochodzący plemienia z Rojanami, nigdzie i nigdy nie może być tak szczęsliwy i bezbieczny, jak w zupełnem połączeniu i zlaniu w jedno ciało z potężną i wspaniałomyślną Rosią). . Это предложение для шляхты былой Речи Посполитой оказалось неприемлемым, что стало одной из главных проблем внутренней и внешней политики империи. Но в первой трети XX в. российское правительство не создавало особых препятствий в культурном развитии для белорусско-литовской шляхты.

Однако постепенно государственная идеология все более насыщается этническим содержанием. Причем процесс этот в значительной степени происходит под влиянием польского национального движения. Как справедливо отметил польский социолог Р. Радик: «Распад Речи Посполитой... повлиял не только на эволюцию понятия "народа" среди поляков, но такжи и россиян... Идея российского народа быстрее наполнялась культурным содержанием в западных губерниях (сталкиваясь с польскостью), нежели в центре России» [197] Radzik R. Między zbiorowością etniczną a wspólnotą narodową ... S. 94 (Rozpad RP ... wpłynął nie tylko na ewolucję rozumienia narodu przez Polaków, ale również i Rosyjan... Idea narodu rosyjskiego szybciej się nasiąkała treściami kulturowymi w guberniach zachodnich (stykając się z polskością) niż w centrum Rosji). .

Андерсон также считает, что восстания на присоединенных землях бывшей Речи Посполитой в значительной степени повлияли на процесс формирования «правительственного российского национализма» [198] Anderson B. Wspólnoty wyobrażone. Kraków, 1997. S. 92,93. . Недаром именно в 1830-х гг. рождается знаменитая формула графа Уварова: самодержавие, православие, народность. А в законодательстве и официальном делопроизводстве Западных губерний все чаще появляются термины «русский дух», «коренное русское происхождение» и т.п.

Необходимо подчеркнуть, что еще до восстания 1830-1831 гг. российское правительство все более методично стало проводить в жизнь мероприятия, которые своей целью имели распространение русского языка и культуры в обыденной жизни Западных губерний. Эти мероприятия в первую очередь затронули шляхетское сословие. Так, с 1825 г. обязательным предметом в средних школах становится история России, которая должна была преподаваться на русском языке [199] Jbid.S.348. . Министерский приказ попечителю Виленского учебного округа требовал, чтобы «народное воспитание... несмотря на разность вероисповедания, что до языка, должно быть русское», а «вся иноверная молодежь должна учиться нашему языку и знать его, она должна преимущественно учить наш язык и законы...» [200] Марозава C.B. Уніяцкая царква ў этнакультурным развіцці Беларусі (1596-1839 гады). Гродна, 2001. С. 230.