Аннелиз Фрейзенбрук - Первые леди Рима

Такая неопределенность в идентификации — общая беда женского портрета конца Античности, которые даже больше, чем более ранние портреты их царственных предшественниц, делают акцент на обобщении символов добродетели и гораздо меньше фокусируются на конкретной индивидуальности и физическом сходстве. [843] McClanan (2002), 185.

Более надежные напоминания о воздействии Елены на ландшафт империи Константина включают, например, переименование ее сыном места, где, как считается, она родилась — из Дрепана в Еленополис. Это повторяет переименование Марком Аврелием города Халалы в Фаустинополис после смерти там его жены. [844] Mango (1994), 146 and Pohlsander (1995), 3–4. Дрепан в начале XIX века был идентифицирован британским географом полковником Уильямом Ликом как турецкая деревушка Херсек. Четкие следы связи Елены с Римом также сохранились в юго-восточном углу города — их достаточно, чтобы предположить, что это место, которое образует часть богатого района Делийского холма, стало ее основной резиденцией на время правления ее сына, несмотря на потерю Римом при Тетрархии особого значения как политического центра империи.

Через некоторое время после того, как ее сын разбил в 312 году Максенция у Мульвийского моста, Елена приобрела в Риме большое имение, fundus Laurentus , годовой доход с которого шел в пользу церкви. Это место стало центральной точкой для открытого объявления императорской семьей своей христианской идентификации и обеспечивает нас максимальным количеством свидетельств о деятельности Елены вне Святой земли как патронессы при строительстве зданий, как христианских, так и некультовых. Одна из первых римских церквей, возведенная во имя Марцеллина и Петра, была построена в ее имении. Надпись, найденная возле местной базилики Святого Креста в Иерусалиме, также сохранила для нас сообщение о том, что Елена восстановила близлежащие бани, уничтоженные пожаром, и которые в память с тех пор были известны как Termae Helenae (бани Елены). [845] Helena and Rome: Drijvers (1992), 30-4; Pohlsander (1995), 73f; Brubaker (1997), 57-8.

Сама базилика, одна из самых знаменитых римских христианских усыпальниц, сегодня является богатым хранилищем реликвий из жизни Елены. Она находится возле строительного комплекса, известного как Сессорианский дворец — частная императорская резиденция, примыкающая к fundus Laurentus . Кроме восстановленных бань Елены, когда-то она могла похвастать цирком, маленьким амфитеатром, садом и другими удобствами. Считалось, что Сессорианский дворец был передан в пользование Елене и служил ей домом. Сохранились лишь незначительные развалины его оригинального основания, но во время правления Константина, вероятно, в конце 320-х годов, одна из комнат во дворце была переделана в часовню, известную в те годы по-разному: как basilica Hierusalem (базилика Иерусалима) или basilica Heleniana (базилика Елены). Basilica di Santa Crose in Gerusalemme (базилика Святого Креста в Иерусалиме) является ее современной реинкарнацией, а также домом для нескольких статуй и картин, восхваляющих мать Константина. И тема этих художественных работ, и различные имена, дававшиеся зданию за многие годы, отражают известную легенду, выразившуюся в конструкции часовни: она была построена, чтобы разместить реликвию — Истинный Крест, спасенный Еленой из Иерусалима. Эта самая известная глава из жизни Елены как раз должна была начаться — но не раньше, чем семейная трагедия бросила едва укрепившуюся династию ее сына в новый и разрушительный конфликт.

В 326 году, через два года с начала его правления в качестве единоличного императора, Константин нанес один из редких визитов в Рим, чтобы отпраздновать свою виценналиа — двадцатилетнюю годовщину провозглашения императором после смерти в 306 году его отца, Констанция. В том же году он представил свои реформы закона о браке с их суровыми наказаниями за сексуальные оскорбления. Драконовские моральные постулаты Константина не добавили любви к нему среди определенной части римских горожан, уже ущемленных планами обрести «новый Рим» в виде блистающего, грандиозного нового города Константинополя. Украшение Константинополя, который вырастал над узким проливом, разделяющим Европу и Азию, на месте старого города Византия и современного Стамбула, в конечном итоге происходило за счет художественного наследия дохристианского Рима, которое обильно вывозилось в новую столицу, чтобы заполнить ее пустующие площади.

Константин во время своей виценналиа добился лишь роста враждебности римских традиционалистов, решив не подниматься по ступеням Капитолийского храма Юпитера для приношения обычной императорской жертвы главным римским богам. Он впервые столь явно пренебрег старым римским религиозным пантеоном. [846] О разграблении художественных ценностей Рима для благоустройства Константинополя см. Eisner (1998), 73; об отказе приносить жертвы Юпитеру, см. Lenski (2006), 79. Практика жертвоприношений была в итоге объявлена вне закона Феодосием I в 391 году.

326 год стал аннус хоррибилис (ужасный год) для Константина также и на домашнем фронте. Странная смерть старшего сына Криспа и жены Фаусты бросила тень на его царствование, а также дала пищу для клеветы на него антихристианских авторов в последующие годы, когда в свои обвинения в грязной игре они впутали также и Елену. Родившийся в результате союза Константина с непонятной Минервиной, Крисп благополучно делал карьеру при дворе своего отца, он поднялся до младшего ранга Цезаря в 317 году, когда был еще подростком, и заслужил аплодисменты за руководство флотом, разбившим морские силы Лициния. В 321 или 322 году он женился на женщине, которую, по странному совпадению, также звали Еленой, и некоторые исследователи считают, что дворец в Трире был на деле их жилищем после свадьбы и что миф о Елене, возникший в Трире, просто перепутал двух женщин.

Несмотря на сомнительную законность, Криспа постоянно изображали на официальных монетах и восхваляли в литературе как талисман императора и его правую руку: «Служащий Богу, всеобщий царь и сын Бога, спаситель людей как их руководитель и союзник, отец и сын, все вместе… действительно одержал победу [над Лицинием]» . [847] Eusebius, Ecclesiastical History 10.9.4, trans. Pohlsander (1984), 98. О путанице между двумя Еленами см. Drijvers (1992), 29.

Евсевий, биограф и самый горячий сторонник Константина, написал эти слова в 324 году или чуть позднее, сразу после упомянутой победы. Но в более позднем издании работы этот откровенный панегирик был вырезан, и больше о старшем сыне Константина упоминаний не делалось. [848] Pohlsander (1984), 98. Весной или летом 326 года Крисп был убит, и его имя, как предполагает внезапное замалчивание Евсевия, стало предметом damnation memoriae . Последующие свидетельства о его смерти сумбурны и противоречат друг другу — но все сообщения сходятся на том, что за смертью мальчика стоял Константин, а один источник добавляет, что казнь имела место в Поле, на западном побережье нынешней Хорватии. Вскоре Фауста, жена Константина в течение почти двадцати лет, тоже была убита при отвратительных обстоятельствах — обваренная или удушенная до смерти в намеренно перегретой бане. [849] Обзор свидетельств о смерти Криспа и Фаусты см. Pohlsander (1984) and Woods (1998).