Аннелиз Фрейзенбрук - Первые леди Рима

Марина Севера получила развод, а Юстина родила Валентиниану I четверых детей до смерти императора в 375 году: сына, юного императора Валентиниана II, и трех дочерей, одна из которых, Галла, выйдет замуж за императора Феодосия и родит Галлу Плацидию. Когда приемный сын Юстины, Грациан, стал императором, именно она была вызвана на Дунайскую границу амбициозными генералами, которые хотели посадить на трон четырехлетнего Валентиниана II. С этого момента она ни перед чем не останавливалась, чтобы защитить интересы собственного сына.

Юстина воплощала определенный, неизменный образ императрицы этого периода — амбициозной женщины, которая по факту действовала как регент при своих детях-императорах и наживала такое же количество врагов, как и союзников. Но в отличие от предыдущих царственных матерей, таких как Агриппина Младшая или даже императрицы Северов Юлия Меса и Юлия Мамея, которые контролировали правление своих крайне юных отпрысков, историческая репутация Юстины и ее окружения в основном вращалась вокруг их религиозного поведения. В конце IV и начале V века христианский аскетизм продолжал наращивать давление на традиционные римские социальные структуры, создавая альтернативный шаблон идеального женского поведения, который некоторые женщины имперского двора V века приняли близко к сердцу. [890] См. Richlin (1992), 81f. Позднее это заработало им рукоплескания христианских моралистов, но прочие хроникеры поздней Античности и раннего Средневековья, не особо сочувствовавшие этим новомодным доктринам, относились к их поведению критически и с подозрением.

Тем временем внутри христианской церкви бушевала полемика о доктрине, принципиально сводясь к давним дебатам об истинной природе Иисуса Христа. Ортодоксальный взгляд, рожденный на Никейском соборе Константина в 325 году и известный сегодня как Никейский символ веры, утвердил, что Сын был «из той же субстанции», что и Отец; верующие, которые следовали учению еретика Ария, настаивали, что Отец и Сын являлись подобными, но отдельными существами.

Обе — и Евсевия и Юстина — были последовательницами арианства, что разжигало подозрительность к ним в ортодоксальных церковных кругах. Многие считали Евсевию ответственной за сильную симпатию ее мужа к неортодоксальным верующим, а арианство Юстины привело ее к конфликту с церковными отцами — такими как Амвросий Миланский, биограф которого Павлин обвинил ее в том, что она однажды подослала убийцу, чтобы попытаться убить епископа прямо в постели. [891] Paulinus, Life of Ambrose; Sozomen 7.13. См. James (2001), 93- 4; E. A. Clark (1990), 24.

Тема столкновений между женщинами императорской семьи и могущественными мужами церкви постоянно возвращалась к наследницам Евсевии и Юстины, обеспечив некоторым из них жесткий приговор от христианских писателей как Евам и Иезавелям. Подобные конфликты создавали образ императриц этого поколения как могущественных регентш, подмявших своих слабых и изнеженных сыновей и братьев, руководящих собственными дворами и принимавших административные решения независимо от императора. Но эти легенды являются также отражением битвы за владение душой империи, которая происходила между римскими императорами и христианской церковью в этот период, — битвы, в которой женщины императорской семьи начали играть все более важную роль в качестве подчиненных уже не своих мужей и отцов, а Бога. [892] См. MacCormack (1981), 263-4 — о новых добродетелях императриц.

Когда рожденный в Испании Феодосий подобрал бразды правления в восточной столице Константинополе в январе 379 года, его жена Элия Флацилла стала первой императрицей династии Феодосиев — последнего правящего дома до того, как правление римских императоров закончилось на Западе в 476 году.

Как женщины — основательницы рода предыдущих лет, Элия Флацилла создала поведенческий критерий для женщин своей династии. Она была испанского происхождения, и ее имя Элия с этого времени принимается за почетный титул на монетах императриц династии Феодосиев. [893] James (2001), 128. Она вышла замуж за Феодосия, сына однажды прославленного, но позднее опозоренного военного героя, около 376 года. По контрасту со своими западными двойниками, Евсевией и Юстиной, Элия Флацилла придерживалась той же самой ортодоксальной никейской веры, как и ее муж, и однажды даже смогла уговорить Феодосия не беседовать с радикальным арианским епископом Евномием из Кизика, боясь, как бы император не оказался восприимчивым к силе убеждения епископа. [894] Sozomen 7.6.

Такая бдительность к религиозному здоровью мужа демонстрирует Элию Флациллу как антитезу Евсевии и другим императрицам-арианкам, которые пытались развернуть мужей в свою сторону. Это также заработало испанской императрице репутацию благочестивой среди христианских писателей, монополизировавших историографию этого периода.

Элия Флацилла прославилась своей благотворительной деятельностью, в частности, помощью инвалидам; как сказал о ней один церковный историк, «…она обращала внимание на любого рода увечья и уродства, оказывала всяческую помощь своим пострадавшим работникам и охранникам, сама посещала их дома и узнавала, что им требуется» . Тот же историк почтительно добавлял, что императрица «также сама заботилась о странноприимных домах при церквях и помогала больным; сама мыла кастрюли и сковородки, лично дегустировала бульоны и преломляла хлеб со странниками, мыла чаши — делала то, что более пристало бы людям совершенно другого происхождения, слугам и горничным» . [895] Theodoret 5.18. См. также McClanan (2002), 18–19. Оказание благотворительности и личное участие в распределении помощи едва ли было новым деянием для императрицы — к примеру известно, что старшая и младшая Фаустины во II веке сами варили похлебку для девочек-сирот. Хотя щедрость была предписана добропорядочным христианским леди, действия Элии Флациллы неизбежно вызвали ассоциацию с другой благотворительницей прошлого, Еленой, которая также помогала больным и нуждающимся. [896] Eusebius, Life of Constantine 3.44.

Примерно в 383 году Элия Флацилла в знак одобрения была награждена старым титулом Ливии Августы, в котором отказывали Евсевии и Юстине и всем следующим императрицам после смерти Елены, то есть более шестидесяти лет. Эта честь совпала с получением ее старшим сыном, Аркадием, титула Августа — уравнявшего его с отцом и его западными имперскими партнерами, Грацианом и Валентинианом II. Со временем Элия Флацилла также стала первой императрицей после Елены, отчеканенной на монете ее имени. После ее смерти императрицы восточного двора в Константинополе продолжали получать на своих монетах титул Август, хотя монетные дворы западных территорий империи тут отставали. Ни одна западная императрица эпохи не получила монеты своего имени до 425 года, явно демонстрируя различие в отношении к роли императриц у двух дворов — различие, которое позднее приведет к взаимным обвинениям. [897] См. Holum (1982), 32-4; Brubaker and Tobler (2000), 580; Brubaker (1997), 60; James (2001), 101-2; McClanan (2002), 26.