Аннелиз Фрейзенбрук - Первые леди Рима

Теперь Аркадий и Гонорий стали соимператорами, Аркадий правил из Константинополя, а более юный Гонорий — из западного двора в Милане. Стилихон де-факто действовал при нем как регент. Галла Плацидия тоже обосновалась в Милане, где от нее требовалось посещать могилу отца. [904] Ее мать Галла умерла в родах на десять лет раньше, в 384 году. Но когда Милан не смог больше обеспечивать требуемую защиту от все больше беспокоивших вторжений готов на границе империи по Рейну и Дунаю, новым местом для столицы был выбран город Равенна. Это была куда более безопасная крепость, с трех сторон защищенная болотами, а с четвертой морским берегом. В 402 году, когда Галле Плацидии было примерно тринадцать лет, весь двор переместился во дворец на юго-востоке Равенны.

В то время как Константинополь был городом-сказкой и его громадный императорский дворец на берегу овевался теплыми морскими бризами, сильно укрепленная Равенна была скорее утилитарным центром, зловонным и больше похожим на военную базу, чем на столицу. Вне своих стен она мало что могла предложить как новая имперская резиденция. [905] McCormick (2000) 136.

Дни, когда римские солдаты-императоры и их свита путешествовали из имперской столицы в имперскую столицу, от провинции к провинции, от одной кампании к другой, давно ушли. Сводные братья Галлы Плацидии были до некоторой степени пассивными наблюдателями при собственных дворах. Их, молодых и слишком неопытных, чтобы самим вести свои армии, твердо держали в кулаке их старшие советники; по сравнению со своими предшественниками они буквально отсиживались в своих дворцах, отваживаясь выйти из них только лишь при необходимости появления на публике или для летних путешествий на отдых в места с более легким климатом. Доступ к императорам тщательно регулировался евнухами и гражданскими слугами, которые обслуживали их личные покои, их каждодневная дворцовая жизнь существовала вне тупого, удушающего внешнего лоска церемониальной процедуры. [906] McCormick (2000), 156f.

В результате имперские женщины этой эры, запертые в узкой компании, вели гораздо более сидячий образ жизни, чем их много странствовавшие предшественницы, за исключением времени, когда им разрешалось отправиться в паломничество по христианским местам, как сделала Елена. Хотя Феодосий поддерживал большее разделение между императором и его двором, его жену, Элию Флациллу, по крайней мере иногда видели в пурпурно-золотой дорожной карете за границей города. [907] Holum (1982), 25 — об адвентусе Флациллы, как он описывается у Григория Нисского. Но после 395 года женщины императорской фамилии, как и их младшие братья, сыновья и мужья, в основном ограничивались утонченным дворцовым окружением, где они видели, вероятно, мало других человеческих существ — тем более близких слуг и женщин, которые ждали их в их собственных, тщательно изолированных апартаментах. Иоанн Златоуст свидетельствовал по поводу этого порядка в речи, когда хвалил поведение жены Аркадия, Евдоксии, принявшей однажды вечером участие в процессии со свечами за чьими-то мощами вне Константинополя. Он прокомментировал, что, вероятно, даже управляющие двором евнухи, обитавшие в коридорах дворца, впервые увидели императрицу. [908] Holum (1982), 57; McCormick (2000), 141 — об изоляции императриц от внешнего мира.

Хотя Галле Плацидии поневоле пришлось вести более уединенную жизнь, девушка в ее положении воспитывалась во многом таким же образом, как Юлия, Ливилла и другие девочки дома Юлиев-Клавдиев. Письмо, написанное примерно в 400 году христианским ученым-аскетом Иеронимом своей высокородной знакомой Лаэте с советами по обучению ее дочери Паулы, во многом отстаивало те же самые педагогические предписания, что и записанные теоретиком образования Квинтилианом в I веке. Ребенка следует научить писать и читать на латыни и греческом, дав ему алфавитные блоки.

В сочинениях Клавдиана, поэта и хроникера жизни двора IV века, предлагается, чтобы Серену и дочерей самого Стилихона, Марию и Фермантию, обучали латыни и греческому. Таким образом, мы можем допустить, что Плацидия получила подобное же образование, и еще более похоже, что основным языком восточного двора был греческий. [909] McCormick (2000), 135. Maria’s education: см. Claudian, Epithalamium of Honorius and Maria 231-7. Возможно также, что она помогала на какой-то стадии ткать попоны для лошади своего старшего брата Гонория — следуя рекомендации Иеронима Лаэте, что Паула должна иметь приличные навыки в работе с веретеном, чтобы могла сделать себе одежду. Работа с шерстью была поощряемым умением для хорошо воспитанных римских девушек, как это было, когда Август сообщал о том, что женщины его рода соткали его тунику. [910] Об образовании Плацидии: Oost (1968), 63-4. Girth: см. Claudian, Carmina Minora 47-8. Все амбиции Паулы и ее желание одеваться в шелка по последней моде следует отбросить, предупреждал Иероним. А макияж, ювелирные украшения и прокалывание ушей он вообще запрещал — это напоминало упреки Августа Юлии в тщеславии и его похвалы Ливии за отсутствие украшений. Единственное, что фундаментально отличалось в образовании, предписанном Иеронимом для Паулы, от того, что получали ее римские предки из высшего класса — он стремился подготовить ее скорее для девственного монашества, чем к роли чьей-то жены. [911] Про образование для девочек в поздней античности, подобное тому, которое предписывал Иероним, см. Nathan (2000), 152; on Jerome’s advice, см. Hemelrijk (1999), 63 and 262, n. 23.

В письме Иероним также советовал, что нужно заботиться об отборе для Паулы товарищей и домашних слуг. Одно из немногих сохранившихся свидетельств о ранней жизни Плацидии говорит, что ее няньку звали Элпидия и она была надежным человеком, оставшись членом ее дома и когда она стала взрослой. Передача младенцев на грудное вскармливание не одобрялась христианскими писателями — точно так же, как не одобрялась Тацитом, но присутствие Элпидии предполагает, что мать Плацидии, Галла, как и большинство матерей ее социального слоя, игнорировала такие требования. [912] Об Элпидии см. Olympiodorus, fragment 38, in Blockley (1983), 201. Nathan (2000), 150 — о вскармливании. Олимпиодор относится к Элпидии как к «trophos» — это слово, как правило, обозначает «кормилицу», как и латинское nutrix .

Близость Плацидии с няней резко контрастирует с картиной ее взаимоотношений с приемной матерью, Сереной. Пока в Константинополе кружок влиятельных и амбициозных придворных натягивал вожжи власти для брата Плацидии, Аркадия, Серена и ее урожденный вандалом муж Стилихон безоговорочно встали новой парой у руля власти в Западной империи — положение это зримо отражено в знаменитом резном диптихе из слоновой кости из собора в Монце (Италия), созданном около 400 года. Его левая панель изображает портрет Серены в рост, с уложенным вокруг головы толстым валиком волос, тело упрятано в пышную тунику с высоким горлом, надетую поверх более плотного нижнего платья, — это стало превалирующим фасоном для женщин конца Античности. Хотя более свободная и короткая туника, открывающая лодыжку и называемая далматик , начала появляться на портретах некоторых женщин-христианок III века и позже, одеяние Серены плотно охватывает тело под бюстом при помощи пояса, являющегося ювелирным изделием, крупные драгоценные камни украшают ее уши и шею, являя пример растущей склонности к роскошным личным украшениям; все же они еще довольно скромные по сравнению с шикарными украшениями из драгоценных камней и диадемами, представленными на женщинах поздневизантийской эры. [913] См. Harlow (2004а), 207-12 — о платье Серены и ее будущих подражательницах.