Жорж Блон - Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море

К концу первого дня флибустьеры вышли на прогалину и увидели возделанную плантацию. Господский дом был пуст. В большой зале на видном месте лежала записка: «Польщены, что вы посетили наши края. Сожалеем лишь, что при вас не так много добычи». Сквозь иронический стиль явственно сквозила угроза. Флибустьеры теперь не сомневались, что на них совершат нападение. Хорошо еще, что в имении нашлось несколько лошадей; на них навьючили мешки.

Действительно, вскоре они наткнулись на первые засады – сваленные поперек тропы стволы. Из-за барьера горстка испанцев стреляла из мушкетов. Стрелки не были ни очень умелыми, ни слишком храбрыми. Препятствие ненадолго задержало продвижение колонны.

Когда флибустьеры вышли в саванну, испанцы подожгли высохшую траву и плантации кукурузы. Черный дым не давал дышать. Лошади в страхе пятились назад. С трудом удалось прорваться через выжженное пространство. Дальше вновь тянулся лес, где пиратов поджидала неведомая опасность.

Вначале были просто звуки. Флибустьеры были не новички, они знали, что скрытное продвижение по территории противника – первый и главный залог успеха. Но тут справа и слева явственно слышались посторонние шумы: треск сухих ветвей, голоса, ржание. Посланные дозоры успевали заметить сквозь деревья всадников, уносившихся прочь. Да, испанцы двигались параллельно колонне и при первой же опасности убегали, чтобы вернуться. Ночью вокруг бивака раздавались те же звуки. Часовые до рези в глазах вглядывались во тьму. Ничего.

Наутро та же картина. Тропа, стиснутая каменистыми склонами, становилась все у́же. Отряжать на фланги дозоры становилось почти невозможным делом. Приходилось все время держаться настороже, а это изматывало нервы.

В голове колонны шли самые отчаянные головорезы. На третий день они донесли, что тревожащих звуков больше не слышно. Разбойники вздохнули с облегчением. Но ненадолго. Слева и справа вдруг затрубили трубы. Что это – сигнал к атаке? Звуки неслись, казалось, издали, но повторялись через равные промежутки времени. Невидимые трубачи не отставали от колонны.

Те, кто остался в живых после похода в Южное море, надолго запомнили эти пронзительные звуки труб. Вокруг что-то затевалось, но что именно? Труба звенела то спереди, то сбоку, то сзади. Флибустьеры каждый раз брали оружие на изготовку. Останавливались. Ничего… А четверть часа спустя – призывный звон трубы уже в другой стороне.

Они покинули побережье пять дней назад и двигались в полнейшем неведении относительно намерений противника. Наконец на шестой день удалось поймать одного испанца – без трубы, который замешкался в лесу. Допрошенный с пристрастием, он сказал, что колонну флибустьеров сопровождает отряд испанских солдат в количестве трехсот человек. Когда последует атака и где – он не знал. Его покарали за неведение пулей в голову.

Горная гряда тем временем поднималась все выше и выше. Днем нещадно пекло солнце, ночью люди дрожали от холода. По утрам густой туман на два часа заволакивал все вокруг. Флибустьеров по-прежнему вели пленники, захваченные в Чолутеке. Наконец 8 января они сказали, что вот-вот должна показаться Сеговия.

Этого города в нынешнем Гондурасе не существует. Муравьи и другие тропические насекомые давно разделались с остатками деревянных строений. А тогда эти дома предстали перед флибустьерами во всей красе. Город лежал в долине, окруженной пологими склонами, заросшими хвойным лесом. Разбойники двигались вниз с превеликой осторожностью; нервы были напряжены до крайности психологической «атакой» – трубными звуками и шумами. Кроме того, это место на дне долины прекрасно подходило для засады. Кто-то даже подал мысль обойти Сеговию, но слишком уж велик был голод. Груженные золотом и драгоценностями люди были голоднее последнего нищего.

Никакого сопротивления. Ни одной живой души в городе. Ни куска хлеба в брошенных домах, пустых складах, на вымерших улицах. Ничего. Все съестное было сожжено, испорчено, испоганено; скот, свиней и кур увели и увезли с собой. Из живности остались лишь собаки, понуро бродившие вокруг с поджатыми хвостами.

– Когда же наконец выйдем к реке?

– Еще два дня хорошего хода. Нам предстоит одолеть горный хребет.

Через полдня после того, как покинули Сеговию, вновь зазвенели трубы – сзади, спереди, сбоку. Наутро положение ухудшилось: трубы звучали все призывнее и громче. Перед заходом солнца, разбивая лагерь для ночевки, флибустьеры заметили на противоположном склоне узкой долины лошадей, которых они приняли поначалу издали за пасшихся коров. В этих диких горах не могло быть иных лошадей, кроме кавалерийских. Теперь преследователи уже не скрывались, испанцы безусловно собирались атаковать. Впереди дорога втягивалась в узкую щель между отвесными горами – настоящую мышеловку. Что делать?

Равно де Люсан приписывает себе авторство смелого и хитроумного плана, рассчитанного на то, чтобы опередить испанцев. Возможно, первоначальная идея принадлежала и не ему, но ясно, что он принимал в выработке плана самое деятельное участие. Суть его заключалась в следующем: построить укрепление, где оставить под охраной восьмидесяти защитников лошадей и всю поклажу, а остальным неожиданно обрушиться на испанцев с тыла. Правда, вначале надо было определить, где находится враг. Разведчики, поднявшись выше в горы, разглядели диспозицию испанцев. «Мы помолились вполголоса, дабы враг не услышал нас, поскольку его отделяла лишь узкая долина. Нас было двести человек, и мы выступили в час ночи при свете луны». Предстояло вскарабкаться по крутому склону, чтобы обойти испанцев.

Пробираясь по гребню, флибустьеры слышали, как испанцы молились, испрашивая у Бога победу. Подобные сцены можно было слышать во все века, но сейчас близость противников придавала ей особую пикантность. Испанцы, чувствуя себя в безопасности, молились громко, во весь голос, и даже распевали псалмы, стреляя из мушкета в воздух после каждого «аминь». Пираты были рады, что благочестивые испанцы производили столько шума: тот заглушал их продвижение. Они медленно ползли на животе, обдирая одежду о камни. Рассвет застал их в опасной зоне, но, к счастью, густой туман окутывал вершины гор.

Они ударили, как только туман рассеялся. Пороха было мало, так что стрелять надо было наверняка. Бедные испанцы! Стоило столько дней преследовать разбойников, выматывая их физически и морально, с тем чтобы самим попасть в засаду! Увы, испанская пехота, храбро сражавшаяся в Европе, похоже, теряла (вместе с кавалерией) свои боевые качества при переезде через океан… Короче, не прошло и получаса, как солдаты дрогнули и бросились врассыпную, спасаясь от метких выстрелов.