Джаред Даймонд - Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке

Читателя может поразить, как это поразило и меня, что все эти позиционные войны, пулеметы, напалм, атомные бомбы, артиллерия, торпеды подводных лодок в конце концов причиняют настолько меньше смертей в относительном выражении, чем копья, стрелы и дубинки. Причины этого становятся ясны, когда мы задумаемся о различиях в способе ведении войны традиционными и современными обществами. Эти различия подробно рассмотрены ниже. Во-первых, война, которую ведет государство, — это временное и экстремальное состояние, в то время как межплеменные войны практически непрерывны. На протяжении XX столетия Германия воевала всего 10 лет (1914-1918 и 1939-1945), а военные потери в остающиеся 90 лет были пренебрежимо малы; дани же находились в состоянии войны каждый месяц каждого года. Во-вторых, в войне, которую ведет государство, гибнут в основном мужчины-солдаты в возрасте 18-40 лет; в большинстве государств в военных действиях используются небольшие профессиональные армии, массовый призыв во время Первой и Второй мировых войн был исключением, а гражданское население не подвергалось значительному риску до тех пор, пока во время Второй мировой войны не стали применяться ковровые бомбардировки. В отличие от этого в традиционных сообществах мишенью оказываются все — мужчины и женщины, люди среднего возраста и старики, подростки и младенцы. В-третьих, в войнах, которые ведут государства, солдатам, которые сдались или попали в плен, обычно позволяют выжить, в то время как в традиционных сообществах их, как правило, убивают. Наконец, традиционные войны, в отличие от ведущихся государствами, периодически перемежаются массовыми бойнями, при которых большая часть или все население, представляющее одну из сторон, окружается и уничтожается, как это было у дани 4 июня 1966 года, а также в конце 1930-х годов, в 1952-м, в июне и сентябре 1962-го. Победитель-государство, напротив, старается сохранить завоеванное население, чтобы иметь возможность его эксплуатировать.

В каких аспектах традиционные войны сходны с войнами государств, а в каких различаются? Прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны учесть, что не существует полярной противоположности этих двух типов военных действий; имеет место континуум — от самых малочисленных до самых больших обществ. Чем общество больше, тем большими вооруженными силами оно может распоряжаться, а потому у него меньше возможностей их скрыть, меньшее значение имеют набеги и засады силами небольших скрытно действующих отрядов и больше упор на открытые сражения крупных соединений. Руководство делается более сильным, более централизованным, а в больших обществах и более иерархичным: в национальных армиях имеются офицеры разных рангов, военный совет и главнокомандующий, в то время как в маленькие группы входят воины одинакового ранга, а в группах среднего размера (вроде союза Гутелу среди дани) появляются не слишком-сильные (то есть использующие принуждение, а не опирающиеся на авторитет власти) вожди. Войны, которые ведут большие централизованные вождества, приближаются к тем, которые ведут небольшие государства. Несмотря на эту непрерывность — от малых обществ к большим, — все же полезно сравнить, как ведут военные действия большие и маленькие общества.

Одной из сходных черт является вопрос приобретения союзников. Так же как конфедерация вилихиман-валалуа искала союзников среди других конфедераций для борьбы с конфедерацией видайя и ее союзниками, во Второй мировой войне друг другу противостояли два союза, главными членами одного из которых были Британия, США и Россия, а другого — Германия, Италия и Япония. Для воюющих племен союзники даже более важны, чем для воюющих государств. Современные государства очень сильно различаются по уровню технологии, так что маленькая страна может больше полагаться на собственное технологическое и организационное превосходство, чем на поддержку союзников (вспомните успехи армии Израиля в войнах против гораздо более многочисленных армий арабских союзов). Однако традиционные войны обычно происходят между противниками, находящимися на сходном уровне технологий и организации, так что та сторона, которая имеет численное превосходство благодаря наличию союзников, с большей вероятностью окажется победительницей.

Другое сходство заключается в том, что сообщества всех размеров прибегают как к рукопашным схваткам, так и к поражению врага на расстоянии. Даже мелкие группы файю, сражавшиеся вокруг дома Кюглеров, были вооружены луками и стрелами, а дани метали копья, хотя Веджаке и Дженокму убили ударами копий (а не брошенным копьем). Дальность действия оружия растет с увеличением размера общества и уровнем технологий. Хотя римские солдаты продолжали пользоваться мечами в рукопашных схватках, их метательное оружие включало луки и стрелы, дротики, пращи и катапульты с дальностью действия до полумили. Ко времени Первой мировой войны немецкая армия имела гаубицу (прозванную “Большой Бертой”), обстреливавшую Париж с расстояния в 68 миль; современные межконтинентальные баллистические ракеты имеют радиус действия в половину экватора. Однако современные солдаты все еще должны быть готовы использовать пистолет или штык при схватке на близком расстоянии.

Психологические последствия этой все возрастающей дальности действия современного вооружения заключаются в том, что сегодня большинство убийств при военных действиях совершается “нажатием кнопки” — при бомбежке, артиллерийском обстреле, ракетном ударе, что позволяет солдатам убивать противников, не видя их и не преодолевая отвращения к убийству лицом к лицу. При любой традиционной войне воин выбирает мишень индивидуально и видит лицо врага, наносит ли он удар на близком расстоянии или выпускает стрелу с нескольких десятков ярдов. Мужчины в традиционных сообществах с детства поощряются к убийствам или по крайней мере знают, как убивать; граждане современных государств постоянно слышат, что убивать плохо, — до тех пор, пока в 18 лет не призываются в армию, не получают оружие и приказ целиться во врага и стрелять в него. Неудивительно, что значительная часть солдат Первой и Второй мировых войн — по некоторым оценкам, до половины — не могли себя заставить выстрелить в противника, в котором они видели такое же человеческое существо. Таким образом, если в традиционных сообществах отсутствует как отвращение к убийству врага, которого ты видишь лицом к лицу, так и вооружение, позволяющее преодолеть такое отвращение (убить противника на расстоянии, не видя его), то солдаты современных государств, не желая убивать лицом к лицу, располагают технологиями, позволяющими преодолеть это нежелание.