Алексей Шляхторов - Как Русь стала Сверх-Державой. «Неправильная Империя»

Как бы то ни было в СССР, но политика социальной и культурной ассимиляции национальных элит, красной нитью проходившая через весь имперский период истории России, действительно являлась одной из важных причин прочности Российской империи.

Анализируя другие причины этой прочности, нельзя не отметить гибкость российской национальной политики в целом. Правящие круги России в своем стремлении удержать под своей властью новые территории, как правило, старались приспосабливаться к местным условиям и не форсировать процесс перехода присоединенных народов к общегосударственным стандартам подданства и управления. Разнообразие стратегий по управлению периферийными зонами многие современные исследователи (включая зарубежных) вообще рассматривают как главный залог долгой жизнеспособности Российской империи, СССР и возрождения сегодняшней России.

Серьезные ученые в последнее время не раз обращали внимание как на «отсутствие в российской политике тенденций геноцида в отношении присоединенных народов», так и на то обстоятельство, что в Российской империи «методы беспощадного разорения и ограбления завоеванных стран и народов… никогда не практиковались».

Напуганные строгими запретами «жесточить иноземцев» и предпринимать против них самовольные действия, «промышленные люди» жаловались в Москву, что «без государева указу собою оборониться» и «иноземцев против побивать» они не смеют. Далеко не все «промышленные» и даже служилые люди были законопослушны: случаи грабежей с их стороны фиксируются многими источниками. Но в данном случае важно отметить сам факт опасения «государевой опалы» за действия, направленные против ясачных людей.

Весьма своеобразной была также политика центральной власти по отношению к российским мусульманам. При Екатерине II попытки их христианизации (довольно слабые) были оставлены и заменены курсом на свободу исповедания ислама, подкрепленным «высочайшим» обещанием охранять мусульманскую веру, выделением казенных денег на строительство мечетей и созданием (для контактов с властью и соответствующего надзора) мусульманских духовных управлений. Татарская, как и немецкая (в Прибалтике) знать была уравнена в правах с российским дворянством.

В последнее время, пытаясь выяснить причины прочности Российской империи в течение по меньшей мере двух столетий, историки дали немало общих характеристик ее национальной политики и межэтнических отношений на ее территории. Н. И. Цимбаев в этой связи выделяет два исторически обусловленных обстоятельства.

Первое: Россия была империей без имперской нации. Она принципиально отличалась, к примеру, от Австрийской империи, где господствовали немцы.

Второе: Россия была империей, где отсутствовало жесткое противопоставление подданных, принадлежавших к одной конфессии, всем остальным. Этим она отличалась от Османской империи, в которой мусульманин (необязательно турок-осман) всегда признавался правым в споре с немусульманином.

Трепавлов считает, что «в России сложилась особая цивилизация, которой присущи определенные алгоритмы взаимной адаптации множества народов и друг к другу, и к государству в целом… Здесь сказались и огромные расстояния, и открытая, демократическая русская культура, и возможность обходить суровые законы, и традиционная установка правящих кругов на сотрудничество с этническими элитами, и многое другое. Все это сплачивало полиэтническую систему, придавало ей прочность, превращало в «непоколебимый столп» (как выразился казахский хан Абу-л-Хайр)».

А по мнению Л. Н. Гумилева, «весь XVIII век соседние народы по инерции воспринимали Россию как страну национальной терпимости – именно так зарекомендовало себя Московское государство в XV–XVII веках. И поэтому все хотели попасть «под руку» московского царя, жить спокойно, в соответствии с собственными обычаями и с законами страны». Здесь с мыслью о национальной терпимости как одном из принципов внутренней политики России следует согласиться.

«В исторически формировавшейся как многонациональная Российской империи всегда отсутствовали традиции «зоологического национализма», «апартеида» или же поисков «чистоты крови», ибо в конечном счете во внимание принимался лишь один критерий – служение интересам России…» Важной особенностью Российской империи считается также отсутствие в числе ее подданных людей «второго сорта», вроде метисов, мулатов и квартеронов – типичных для колоний западноевропейских стран. Дети от смешанных в расовом отношении браков, если были крещены, не отличались в правовом отношении от русских.

Национальная терпимость «верхов» невозможна в стране, где нет национальной терпимости у «низов». И русский народ проявил это свойство своего характера с давних времен, что не могло не облегчить правящим кругам проведение гибкой национальной политики (российским властям и в этом отношении крупно повезло со своим народом). «Русские могли стать костяком столь большого государства исключительно благодаря своей этнической терпимости к другим народам», – уверен Р. Абдулатипов, бывший министр по делам национальностей РФ и нынешний глава Дагестана.

Исследователи обращают внимание на тот факт, что ни в устном народном творчестве, ни в русской классической литературе не воспевался русский человек как господин и повелитель других народов. Что в иерархии духовных ценностей русского народа никогда не превалировали черты высокомерия, что русскому сознанию была одинаково чужда как религиозная, так и этническая нетерпимость, а наоборот – была присуща естественная «комплементарность», то есть способность мирно уживаться с представителями других рас, национальностей и вероисповеданий. ГЛАВНОЕ НАСЛЕДИЕ ЕВРАЗИЙСТВА.

А вот – полная противоположность.

Историки Негри и Хардт в своей книге «Империя» так характеризуют отношение «отцов-основателей» США к индейцам: «В сознании американцев территория Северной Америки воспринималась изначально как пустое пространство, а это было возможно либо через сознательное игнорирование самого факта существования коренного населения, либо через приравнивание их иным, нечеловеческим формам жизни, к недочеловекам, к атрибутам окружающей среды. Как для обработки земли ее следовало предварительно очистить от деревьев и камней, так и американскую территорию необходимо было освободить от местного населения… Индейцы рассматривались как природные препятствия… Они обитали по ту сторону Конституции». Комментируя это высказывание, Александр Дугин пишет: «…Как это ни парадоксально, неграм в США еще повезло. Даже в эпоху рабовладения за ними признавался статус людей. Пусть это были люди неполноценные, второго, а то и третьего сорта… Но все же они считались людьми», в то время как индейцы были «вынесены из числа людей». Просто отпадное, а-ля КВН – «повезло пацанам, в число 10 000 тонн попали!», но вместе с тем такое меткое и существенное замечание.