Алексей Исаев - Вторжение. 22 июня 1941 года

Немецкий 20-мм зенитный автомат на полугусеничном шасси прикрывает мост через Неман у Гродно. Город еще горит после «побудки».

Из трех соединений 11-го мехкорпуса реально могли участвовать в бою 22 июня только два: 29-я и 33-я танковые дивизии. Из-за отсутствия автотранспорта 204-я моторизованная дивизия смогла выдвинуть к Гродно из места постоянной дислокации в Волковыске только штаб и один батальон мотопехоты. Нехватка автомашин сказалась также на действиях танковых дивизий Мостовенко. Передвигавшаяся пешком пехота отставала от танков. Тем не менее две советские танковые дивизии пошли в атаку с задачей «уничтожить наступающего противника». Впрочем, «две дивизии» – это громко сказано. Правильнее их будет назвать «боевыми группами» или «отрядами» двух дивизий.

В первый день боев под Гродно решилась судьба всех трех танков КВ, имевшихся в корпусе Мостовенко. Один опрокинулся и затонул в болоте. Второй был обездвижен попаданиями в ходовую часть. Это, скорее всего, был первый танк КВ, с которым немцы столкнулись в боях. Как ни странно, донесений об этом столкновении с новой советской бронетехникой не последовало. По крайней мере, таковые пока не обнаруживаются. Третий КВ 11-го мехкорпуса был неисправен и остался в мастерских, позднее его взорвали при отходе. Если под Алитусом состоялось первое танковое сражение Великой Отечественной войны, то под Гродно вкус встречи с танками Т-34 ощутила немецкая пехота. Они произвели впечатление на противника. По словам Мостовенко, «танки противника, пытавшиеся атаковать наши танки, были подбиты, а оставшиеся держались за обороняющейся пехотой». Речь, очевидно, идет о батальоне «Штурмгешюцев», поддерживавшем наступление VIII корпуса.

Впрочем, и без «Штурмгешюцев» у пехотинцев были средства для борьбы с советскими танками, в том числе Т-34. Всего по немецким данным за 22 июня, в боях на подступах к Гродно было уничтожено 180 советских танков, из них только 8-я пехотная дивизия отчиталась о 80 единицах. Позднее заявка последней была откорректирована в сторону увеличения – до 115 танков. Атакам советских танков также подверглись передовые части 256-й пехотной дивизии, продвинувшейся до Нового Двора. Немцы отчитались о 8 танках, подбитых ими на позициях в Новом Дворе. Если принять немецкую заявку как базовую, речь идет о выбивании как минимум половины машин из 384 танков 11-го мехкорпуса.

Оценка противника отделом Ic (разведка) VIII армейского корпуса была достаточно высокой: «Русские танковые части сражались энергично и упорно группами по 20–40 боевых машин». Тем не менее и с Т-26, и с Т-34 11-го мехкорпуса немцам все же удалось справиться. В том же донесении отдела Ic VIII AK отмечалось: «Эффективность 3,7-см противотанкового орудия достаточна против всех встреченных типов танков. Однако в большинстве случаев было необходимо несколько попаданий для того, чтобы вывести танк из боя». [193]Если в отношении Т-26 это утверждение сомнений не вызывает, в отношении Т-34 требуются некоторые пояснения. Действительно, 37-мм противотанковая пушка ПАК-35/36 получила у немецких пехотинцев, по итогам 1941 г., нелестное прозвище «колотушка» и «дверной молоток». Прозвище это в большей степени следствие столкновений с КВ. Конечно, поразить «тридцатьчетверку» из «колотушки» в лоб было сложно. Однако бортовые вертикальные листы корпуса Т-34 поражались ПАК-35/36 с близкого расстояния достаточно уверенно. Атаки Т-34 без достаточной поддержки пехоты благоприятствовали работе немецких противотанкистов.

Брошенный на вокзале Гродно танк Т-34. Оставление Гродно привело к большим материальным потерям.

Что интересно, впоследствии обе стороны расценили свои действия как в той или иной мере успешные. Мостовенко в своем отчете написал: «Пр-к, атакованный танковыми дивизиями, приостановил наступление и перешел к обороне, используя населенные пункты и реки». [194]В свою очередь в отчете VIII корпуса о советских танковых атаках было сказано следующее: «Они пытались смять наступающий клин VIII корпуса, вводя все новые и новые атакующие эшелоны (всего более 500 танков в 13–14 эшелонах). После потери более 120 танков атаки были прекращены». [195]

В данном случае истина лежит посередине. Контрударом 11-го мехкорпуса 3-й армии удалось избежать немедленного прорыва немцев к Гродно вдоль шоссе. В журнале боевых действий 8-й дивизии немцев об этом сказано прямо и недвусмысленно: «Продвижение остановлено, командир 84-го пп вынужден отказаться от намерения взять Гродно быстрым ударом». О характере сопротивления советских войск в вечернем донесении отдела Ic (разведка) 9-й армии 23 июня прозвучали такие слова: «Русские сражаются до последнего, предпочитают плену смерть (приказ политкомиссаров). Большие потери личного состава, мало пленных». [196]

Плакат на пограничном мосту через Буг. Его видели все пересекавшие границу немецкие солдаты и офицеры.

По итогам боев под Гродно, с частями корпуса Мостовенко немцы получили первые достоверные сведения о новейших советских танках Т-34. О нем им сообщили попавшие в плен советские танкисты. Если относительно частей, к которым они приписаны, их нумерации и фамилий командиров танкисты сообщили совершенную ахинею (скорее всего, сознательно), то по технике они были предельно откровенны. Было сказано буквально следующее: «два типа танков: Т-26 с 4,5-см противотанковым орудием и 2 пулеметами, бронирование 15 мм, и Т-34 [197](?) с 7,62-см орудием и 2 пулеметами (дальнейшее развитие БТ —?). Бронирование минимум 30 мм. 1838-й батальон только шесть дней назад получил 50 этих новых танков. Остальные – старые Т-26». [198]Следует отметить, что развернутые показания дали попавшие в плен советские офицеры-танкисты, а не рядовые или сержанты, это явно отмечается в немецком документе. Таким образом, на второй день войны немцы уже знали, как называются новые танки и их генеалогию. Сведения о вооружении были точными, о броне – приблизительными. Тот факт, что на страницах воспоминаний немецких военачальников «тридцатьчетверки» появляются намного позже – это лишь стечение обстоятельств. Встречи с Т-34 состоялись уже в первый день войны, и немецкие солдаты быстро узнали даже имя своего нового врага.

Немецкое 280-мм железнодорожное орудие К5 на марше. Такие пушки состояли на вооружении 710-й батареи железнодорожной артиллерии под Ломжей.