Алексей Исаев - Вторжение. 22 июня 1941 года

Первые коррективы в задачи, поставленные планом прикрытия границы, были внесены во второй половине дня 22 июня. Выше уже говорилось о переподчинении 8-го мехкорпуса. Некоторые дивизии были перенаправлены в новый район. Так, 14-я кавдивизия была направлена под Кременец. В ее журнале боевых действий этот факт был отражен следующим образом: «В 19.50 дивизия при подходе к Изяславль [от] представителя штаба КОВО получила новую задачу: выдвинуться в Кременец и организовать противотанковую оборону в горно-лесистом районе, не допуская прорыва противника в направлении на восток, юго-восток и юг. Выход в район Кременец к исходу дня 24.6». [342]Причины выдвижения именно под Кременец не разъяснялись, но, похоже, именно вечером 22 июня у командования фронта начало складываться предположение о плане противника окружить советские войска в Львовском выступе. Соответственно, кавдивизия была направлена седлать дорогу, по которой мог быть осуществлен удар в тыл Львовского выступа. В дальнейшем это предположение довлело над умами командования фронтом и заметно влияло на принятие решений.

Корректировка некоторых положений плана прикрытия произошла уже в первой половине дня. 5-я противотанковая артиллерийская бригада должна была стать резервом командования фронта вместе с 15-м мехкорпусом. По воспоминаниям командира бригады К. С. Москаленко, командующий 5-й армией М. И. Потапов попросту подмял ее под себя. В пересказе Москаленко командарм мотивировал свое решение так: «Учитывая сложившуюся обстановку, приказываю: бригаде следовать, как я уже ранее сказал, на Владимир-Волынский и во взаимодействии с 22-м механизированным корпусом генерал-майора Кондрусева разбить противника, перешедшего границу, восстановить положение. Границу не переходить. Всю ответственность за нарушение бригадой задачи, предусмотренной мобилизационным планом, беру на себя». [343]

С напутствием «Границу не переходить» бригада Москаленко около 10.00 22 июня выступила навстречу III моторизованному корпусу. Последующие события заставили вспоминать указание командарма «границу не переходить» в лучшем случае с горькой иронией.

Обсуждение принятых 22 июня 1941 г. решений достаточно часто ограничивается Директивой № 3. Однако именно в первый день войны принимались решения, определявшие эффективность противодействия силам вторжения. Какова была цена ошибки, со всей очевидностью демонстрирует судьба Западного фронта.

Во второй половине дня 22 июня командование Юго-Западного фронта приняло решение о нанесении контрудара. Обстоятельства принятия этого важного для дальнейшего развития событий решения следующие. Начальник оперативного отдела фронта И. Х. Баграмян вспоминал: «В 15 часов мы должны были послать в Москву свое первое донесение. Я занялся составлением его. Это был, пожалуй, самый трудный отчетный документ за всю мою штабную деятельность. Обстановка оставалась по-прежнему неясной: каково истинное положение армий, где враг наносит главный удар, каков его замысел – обо всем этом можно было лишь строить догадки. И наше первое боевое донесение в Москву было полно общих мест и неясностей». [344]

Действительно, раздел «Выводы» первой разведсводки Юго-Западного фронта вовсе не выглядел устрашающим:

«1. Противник перешел госграницу на фронте Влодава, Перемышль и Липканы, Виковерхня (10 км северо-западнее Рэдэуци) в составе:

луцкое направление – четыре-пять пехотных дивизий и танковая дивизия;

рава-русско-львовское направление – три-четыре пехотные дивизии с танками;

перемышль-львовское направление – две-три пехотные дивизии;

черновицкое направление – четыре румынские пехотные дивизии». [345]

Член Военного совета Юго-Западного фронта Н. Н. Вашугин. 30 июня 1941 г. под впечатлением тяжелых поражений войск фронта он застрелится.

С одной стороны, хорошо видно, что силы немцев недооценены. Наступающие на главном направлении («луцком»), на стыке между 5-й и 6-й армиями силы вторжения не отличаются в разведсводке от действующих на направлении вспомогательном («рава-русском»). С другой стороны, немецкие танковые дивизии 1-й танковой группы действительно были введены в бой не утром, а во второй половине дня. Согласно ЖБД XLVIII корпуса 11-я танковая дивизия пересекла границу с СССР около 15.00 22 июня. [346]

Однако нельзя не отметить, что штаб Юго-Западного фронта уже в середине дня 22 июня с помощью авиаразведки вскрыл сосредоточение частей немецкой 14-й танковой дивизии к западу от границы в районе Грубешува. Информация о ней была представлена в 15-часовом донесении в Москву. Позднее по результатам разведки она подверглась авиаудару.

К сожалению, ввиду недостатка документов, невозможно точно установить, какой именно авиачастью было вскрыто появление немецкого механизированного соединения. 316-й разведывательный полк на Як-2 летал к Устилугу позднее, около 16.00–17.00. [347]Он фактически только подтвердил наличие танков в этом районе. В оперсводке штаба фронта от 20.00 22 июня уже уверенно утверждалось: «В районе Городло до 200 танков противника в 16.00 22.6.41 г. в готовности к форсированию р. Зап. Буг». [348]315-му рап задач на авиаразведку 22 июня вообще не ставилось. Бомбардировщик ДБ-3 18-й авиадивизии, в одиночку летавший на разведку «на себя» в район Грубешува, также обнаружил «колонну танков и бронемашин» уже после 16.00. [349]

Помимо отражения ударов противника самолеты авиадивизий летали на разведку. В частности, на разведку к границе летали МиГ-3 28-го авиаполка. Скоростные истребители могли вести разведку, практически не опасаясь противодействия авиации противника. Получив первые донесения из войск и данные воздушной разведки, М. П. Кирпонос и М. А. Пуркаев начали работу над планом противодействия агрессору.

Важнейшим средством в руках командования, позволяющим влиять на обстановку, всегда были резервы. Нельзя сказать, что у штаба фронта был богатый выбор. «Глубинные» стрелковые корпуса, начавшие выдвижение еще до войны, были еще довольно далеко от границы. Так, находившаяся точно на оси немецкого наступления из Сокальского выступа 228-я стрелковая дивизия 36-го корпуса утром 22 июня была на дневке в районе Шепетовки, т. е. в 200 км от границы. Однако резервом, непосредственно подчиняющимся командованию Юго-Западного фронта, был 15-й механизированный корпус И. И. Карпезо. Он хотя бы теоретически (будучи формально подвижным соединением) мог быстро выдвинуться на угрожаемое направление.

Выход 15-го мехкорпуса примерно на разграничительную линию между 5-й и 6-й армиями никак не препятствовал его использованию для стабилизации положения на фронте армии М. И. Потапова. Соответственно, около пяти вечера 22 июня 15-му мехкорпусу была поставлена задача совместно с 4-м механизированным корпусом атаковать танковые части противника в районе Радзехув. Поскольку реально могла сосредоточиться для контрудара только обладавшая удовлетворительной подвижностью 10-я танковая дивизия, в 18.00 22 июня именно она получила приказ И. И. Карпезо наступать из района своего сосредоточения на северо-запад, с выходом в район Радзехува.