Игорь Прокопенко - Правда о Советском Союзе. Какую страну мы потеряли?

Телевидение не должно было развлекать, телевидение дело серьезное. Шутить и танцевать можно, но редко.

После информационной программы обязательно шел патриотический фильм. Советское телевидение не баловало разнообразием — чтобы отвлечься от рабочих будней трудящиеся ходили в походы, театры и цирк!

Смеяться можно — только осторожно! В начале 1980-х советский журнал «Крокодил» становится культовым, там печатаются карикатуры на идеологических недругов — США и капиталистические страны, обязательно в невыгодном свете. Например, страшный и некрасивый американский Дядя Сэм, символ Америки, проигрывает Красному человеку, который выступает от имени Страны Советов!

В этот журнал отдельная группа редакторов пишет юмористические рассказы. Вскоре их начнут называть писателями-сатириками и прародителями нового жанра — юмора на советской сцене!

Репертуар юмористов СССР проходит несколько стадий контроля. В Советском Союзе много смешного вокруг, но говорить об этом нельзя. В стране жесткая цензура, в законодательстве даже существует статья — за политический анекдот можно угодить в тюрьму!

Но вот парадокс: в Стране Советов политические анекдоты рассказывают повсюду, даже в самом правительстве! А простые советские люди дома на кухнях развлекаются историями про Леонида Ильича Брежнева. Анекдоты о человеке — символе застоя — пользуются массовой популярностью!

Вот образец такого народного творчества:

— Леонид Ильич, какое у вас хобби?

— За двадцать сантиметров будет!

— Да нет, я имею в виду ваше увлечение!

— А, собираю о себе интересные анекдоты.

— И какие успехи?

— Уже три с половиной лагеря собрал.

Артисты, которые выходят смешить советский народ на сцену, ломают голову, о чем рассказать, чтобы было смешно, и как понравиться цензорам, чтобы пригласили на ТВ еще раз. В ходу рассказы про тещу, кулинарный техникум, частушки, пародии.

Но все монологи — с советской идеологией, это главное требование худсоветов. Горе тому артисту, в репертуаре которого увидят намек на окружающую действительность.

Известного сатирика Семена Альтова,таким образом, однажды отстранили от эфира: « У меня был рассказ, он назывался «День именинника», про то, как учреждения хотят в один день отметить всех именинников разом, выписывают, кто когда родился, и из-за этого получается, что какой-то работнице исполняется 110 лет. Но поскольку уже документ пошел гулять, ее чествуют, поздравляют, говорят, что никогда ей не дашь тех лет, на которые она заявлена, доводят ее почти до потери сознания. Такая незамысловатая и смешная история. Она прошла по телевидению, через полчаса мне звонит редактор с дрожащим голосом: «Семен Теодорович, вас чтоб на телевидении больше у нас не было. С нас всех сняли премию».

А в это время в Москве, Ленинграде, Екатеринбурге молодежь собирается на квартирах для того, чтобы послушать, как играют на гитаре кавер-версии запрещенных советской культурой песен «Битлз» и «Роллинг Стоунз»

Длинные волосы, прически, за которые выгоняли из советских школ, потертые джинсы — клеш! — так начинаются культовые в Союзе концерты-квартирники. Именно с таких выступлений выходят новые звезды молодежи — рок-музыканты Андрей Макаревич, Майк Науменко, Борис Гребенщиков.

Им хотелось по-человечески играть музыку, быть услышанными и хотелось, чтобы не очень мешали это делать. К сожалению, и с тем, и с другим, и с третьим были очень большие проблемы.

Попасть на квартирник — означало прорваться в святая святых неформальной молодежи. Там пили, курили, слушали запрещенную музыку. Каждый раз музыканты придумывали пароли, чтобы отследить своих.

Вспоминает Армен Григорян, создатель группы «Крематорий»: «Это была простая комнатка, на стульчике сидел музыкант, играл. Публика размещалась, как правило, на полу. Распивали, разговаривали, полное отсутствие рампы. Иногда музыканты и зрители менялись местами. Мы пытались делать тяжелую музыку, играть в стиле Black Sabbath, Led Zeppelin.

Подходил некий сталкер, который знал, куда вести людей, и тайными ходами они должны были дойти до квартиры, где должен быть подпольный, от всех скрываемый концерт. Вдруг эта квартира накрывается — приехали родители, нельзя, и один мальчик предложил сыграть у него. Вся эта толпа вместе с музыкантами, с инструментами направилась в его квартиру. Мы играем концерт, и я слышу между песнями: раздается какой-то крик откуда-то издалека. Когда мы после третьей песни обращаем внимание на эти такие душераздирающие возгласы, мальчик говорит: «Да не волнуйтесь, это моя бабушка, я ее просто в туалете запер, чтобы она не мешала».

Но советская культура не признает самодеятельного творчества музыкантов. За участие в квартирниках и увлечение рок-музыкой комсомольца могут отчислить из института — высшая форма наказания для целеустремленной молодежи СССР.

Рок слушали тайно — у фарцовщиков покупали западные пластинки, а наши музыканты пытались копировать их «не нашу» манеру исполнения.

Рассказывает Николай Девлет-Кильдеев, участник группы «Моральный кодекс»: «Я очень плотно общался раньше с фарцовщиками, так как информации не было никакой, все приходилось доставать, включая видеозаписи концертов. Да и сами инструменты — это же все было недоступно, да и то приходилось довольствоваться продукцией соцстран».

Настоящие гонения на советский рок начались во времена правления Константина Черненко. От его инициатив прекратить самодеятельность на сцене пострадали московские группы «Воскресенье», «Браво», «Коррозия металла».

Их концерты запрещали! Милиция разгоняла фанатов дубинками, а музыкантов могли запросто упечь за решетку.

Борис Гребенщиковзаметил: « Я очень желаю журналистам попасть в нелегальное положение и быть в бегах: ночевать по подвалам, по грузовым вагонам. Поймете на своей шкуре! И я напомню, что в советские времена никто никогда никуда никого не пускал. Существовала организация «Москонцерт», «Росконцерт», «Ленконцерт», была официальная система, и были люди, которые туда не попадали, и более того, туда не стремились. Они были обречены играть без денег и жить без денег».

В застойных 1980-х рок-музыка становится инструментом зарождающегося шоу-бизнеса. Появляются первые музыкальные бизнесмены, возникает фигура Юрия Айзеншписа, а вскоре вся страна слушает нового рок-идола Виктора Цоя и группу «Кино»!

Страна уже стоит на пороге перемен. Появляются не только первые рок-клубы, но и первые подпольные клубы стриптиза…

На кухнях в кастрюлях варятся джинсы-варенки, обсуждается перестройка и гласность, в магнитофонах тихо поет Александр Новиков, а финальной песней в концерте по заявкам на радио «Маяк» уже можно услышать какую-нибудь незатейливую западную песенку, в которой звучит еще недавно совсем запрещенное «ай лав ю».