Игорь Коляда - Загадки истории. Отечественная война 1812 года

На следующий день Богарне подошел к реке Вопь и начал готовить переправы. Поднявшаяся вода снесла наскоро построенный мост, а подошедшая донская конная артиллерия стала обстреливать скопившиеся у разрушенного моста войска и обозы. При этом несколько казачьих партий перешли на другой берег. В такой ситуации, оставив одну дивизию для прикрытия, Богарне приказал переходить Вопь вброд. Войскам пришлось переправляться по пояс и даже по плечи в ледяной воде. Вскоре на дне реки образовались глубокие выбоины, в которых завязла артиллерия. В результате пришлось бросить почти весь обоз и 64 орудия.

К рассвету 29 октября (10 ноября), теснимый казаками, через реку переправился оставшийся арьергард. В тот день корпус Платова захватил еще 23 брошенных орудия и до 3 500 пленных (по словам Платова, «брато в плен мало, а более кололи»).

Подойдя к Дорогобужу, передовые части корпуса Богарне наткнулись на казаков двух полков Иловайского, которые захватили в тот день до 500 пленных. Богарне, построив в каре итальянскую гвардию, при поддержке баварской кавалерии сбил казаков с дороги и занял покинутый жителями город с полностью уцелевшими зданиями, что дало ему возможность устроить войскам дневку.

Наполеон в то время находился уже в Смоленске, куда было отправлено сообщение о тяжелых потерях. Вскоре Богарне получил известие о взятии Витебска российскими войсками и, не ожидая приказа, выступил к Смоленску.

При отступлении Дорогобуж был предан огню, как и все села, через которые двигались войска Наполеона. К 1 (13) ноября корпус, насчитывавший до 6 000 человек, прибыл в район Смоленска, потеряв по дороге еще 2 орудия и до 1 000 человек пленными.

Необходимо отметить, что сам Наполеон прибыл в Смоленск еще 27 октября (8 ноября). Надежды Великой армии на этот город описал Ложье: «Две мили только отделяют нас от столь желанного Смоленска; сердце в нас бьется от радости, мы тихо благодарим Провидение и с признательностью обращаем к небу наши взоры: наконец-то мы находим защиту от непогоды, обретаем пристань. Кровь сильнее движется в наших жилах, наш пыл удесятеряется, мы почти не чувствуем страшного холода».

Так же и Сегюр описывает счастливое ожидание французских солдат: «Наконец армия снова увидела Смоленск. Она достигла места, где ждала избавления от всех своих страданий. Солдаты вошли в город. Вот обещанный предел, где, конечно, они все найдут в изобилии, обретут необходимый покой, где ночевки на девятнадцатиградусном морозе будут забыты в хорошо отапливаемых домах. Здесь они насладятся целительным сном; здесь починят свои платья, здесь им будет роздана новая обувь, соответствующая климату одежда!»

Когда остатки корпуса Богарне дошли до Смоленска, они узнали, что продовольствие, собранное в городе, уже было роздано. Все, что было обещано армии – это непродолжительный отдых, после которого нужно было двигаться дальше. Разочарованию солдат не было границ.

Ложье, который вошел в Смоленск одним из последних, отмечал: «Таким образом мы едва добрались до заветного города, как узнали, что он заполнен отсталыми, разграбившими съестные припасы, и теперь мы находимся под гнетом нужды, усталости, голода и холода, и осаждены врагами».

Но, по сути, расчеты на достаточные запасы продовольствия и готовые зимние квартиры были более-менее оправданы. Вместе с тем присутствовала серьезная проблема с организацией правильной раздачи продовольствия. Известно, что Наполеон приказал расстрелять интенданта армии Сиоффа, который столкнулся с сопротивлением крестьян и не сумел организовать сбор продовольствия. Второго интенданта, Вильбланша, спас от расстрела только рассказ о неуловимой предводительнице партизан Прасковье и о неповиновении крестьян.

Быстро распространились случаи разгрома провиантских магазинов, продукты часто отбирали у своих же товарищей. «Человек, который несет хлеб и что-нибудь съестное, не может быть безопасен. Он или должен оставить свою ношу или его убьют», – вспоминал провиантмейстер французской армии. В такой ситуации много было недовольных, которые считали несправедливым распределение продуктов. Виконт Пюибюск вспоминал: «Раздача жизненных припасов весьма неуравнительна, все наклоняется к пользе гвардии, как будто бы прочее войско, столько раз сражавшееся, недостойно и жить на свете».

Также не удалось армии Наполеона в Смоленске отдохнуть, поскольку они находились в городе всего 4 дня, да и этот отдых был лишь кажущимся: «Многие из нас здесь растеряли остатки своего стремления, которое еще поддерживало в них надежду. На нас напали ужасные сомнения, и все нас окружающее только подкрепляет наши подозрения. И тем не менее, мы решили все превозмочь во что бы то ни стало, смотрим на все с оттенком безразличия; мы негодуем только на судьбу, но и тут делаем вид, будто сохраняем полное бесстрастие».

О том, как выглядела Великая армия в этот период, писал Ложье: «Офицеры и солдаты идут вперемешку, одетые самым странным и необычайным образом, вступают друг с другом в драку и едят посреди дороги! Увы! Наши физиономии, похудевшие и почерневшие от дыма, наши разорванные одежды, изношенные и грязные, плохо соответствовали тому воинственному и величественному виду, который мы являли собой три месяца назад, проходя через этот самый город».

Находясь в Смоленске, Наполеон попытался реорганизовать свою армию: он соединил в один корпус под командой Латур-Мобура остатки кавалерии, а также роздал ружья тем солдатам, у которых их уже не было. При этом значительная часть больных и раненых (около 3 678 человек) была эвакуирована из Смоленска в Оршу. Теперь при выходе из города Наполеон имел в своем распоряжении армию из 36 тысяч человек. Еще было несколько тысяч отставших. Император приказал сжечь все повозки и экипажи, чтобы иметь возможность тащить пушки, необходимые для отпора наступавшему авангарду русской армии.

Итак, тактика Кутузова снова сработала – в Смоленске Великая армия существенной помощи и поддержки не получила, ее материальные и людские ресурсы были исчерпаны. В такой ситуации Наполеону оставалось лишь отступать. Сегюр писал: «Одним словом, этот зловещий Смоленск, который армия считала концом своих мучений, был только началом их! Перед нами открывались бесконечные страдания: надо было идти еще сорок дней под тяжелым игом всевозможных лишений. Одни, отягощенные муками настоящего, приходили в ужас при мысли о будущем; другие же восставали против своей участи: они рассчитывали только на самих себя и решили выжить во что бы то ни стало».

В то время, когда Наполеон ускоренными темпами отступал в Смоленск, дивизионный генерал Л. Бараге д’Ильер получил приказ наладить сообщение между Калугой и Смоленском и тем самым обеспечить защиту Смоленска, в котором стояла армия, с юга.