Array Илиодор - Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник)
- Название:Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Алгоритм
- Год:2012
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4438-0097-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Array Илиодор - Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник) краткое содержание
Илиодор, иеромонах, помог Распутину войти в царскую семью и долгое время был дружен с ним; В. Жуковская, – чьи дневники дополняют записки Илиодора – являлась племянницей знаменитого ученого Н. Е. Жуковского, она часто гостила у Григория Распутина и пользовалась его доверием.
В записях Илиодора и Жуковской читатель найдет множество интересных и уникальных подробностей о жизни самого Распутина, а также о жизни Николая II и его семьи.
Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Отстань, Григорий! Не пойду я к Гермогену!
– Голубчик! Хоть проведи меня к нему: я с ним поговорю. Ради Бога, проведи!
– Да он с тобой и говорить не будет.
– Да ты только проведи.
– Не поведу. Боюсь обидеть владыку.
– Ну, пойди скажи, что я, Григорий, с ним хочу поговорить и попрощаться… Понимаешь, попрощаться.
У меня мелькнула мысль: «И к дьяволу нужно быть не только справедливым, но и милостивым!»
В ту минуту мне жалко сделалось Григория, и я пошел к Гермогену: «Владыка! Пришел Григорий. Просит, чтобы вы поговорили с ним».
– Нет, нет, никак нельзя!
– Владыка, плачет, в ногах валяется…
– Ну, пойдите, скажите: пусть идет, но только я к нему лицом не повернусь; буду стоять к нему задом и так разговаривать. Близко к себе его, пса, не подпущу.
Я пошел и передал Гермогенову волю Григорию. Григорий встрепенулся и прямо-таки вбежал в кабинет. Гермоген стоял задом к нему, а лицом почти вперся в иконный угол; стоял, жевал просфору и пил святую воду.
– Владыка! – крикнул Григорий и, как бы кем ужаленный, выбежал из покоев, на ходу надевая шубу и шапку…
Это было его последнее свидание с Гермогеном.
Григорий, как оказалось потом, побежал с Ярославского подворья на телеграф и послал телеграмму царям, полную невероятной клеветы… Он писал, что будто бы я и Гермоген хотели его у себя в покоях лишить жизни, задушить.
Об этом факте говорит следующее обстоятельство. В феврале месяце 1912 года, когда мы с Гермогеном были уже в заключении, Щегловитов однажды молвил слово царю за нас. Но Николай похлопал его по плечу и сказал: «Нельзя, нельзя таких злодеев миловать. Ведь они хотели человека, Григория Ефимовича, задушить, жизни лишить!»
Это мне передавал со слов Родионова друг Щегловитова, Н. П. Попов, приезжавший в пустынь из Петербурга проведать меня.
Через час после Григория пришел к Гермогену камер-юнкер А. Э. Пистолькорс и в разговоре с Гермогеном он все недоумевал по поводу всего происшедшего. Уходя, он настоятельно приглашал меня пожаловать вечером на совет в дом Головиной.
По уходе Пистолькорса Гермоген вдруг горько-горько заплакал и, рыдая, заговорил: «Дитя – вы, дитя – вы; вы ничего не знаете! Ведь Григорий взял себе царицу; а чтобы царь не отдался другой, вот шайка Гришкина и стремится приблизить к государю жену П., а потом уже командовать: и царем, и царицею…»
– Да они и так командуют, владыка!
– Это правда, – утирая платком катившиеся по обеим щекам слезы, отвечал Гермоген.
Начиная с 4 часов вечера из квартиры Головиной все время звонил телефон. Головина, Лохтина, Вырубова, Пистолькорс, сам Григорий звали меня к себе.
– На суд меня зовут! – думал я. – Пойду, пойду; узнаю, как обстоят дела.
Движимый непреодолимою силою, я, одев самый скромный костюм: простой, холщовый подрясник и грубую афонскую шапочку, без рясы и без креста, подпоясанный кожаным поясом, – направился туда, куда меня так усердно звали для «расправы».

Император с супругой на прогулке
Уже когда я был в выходных дверях, Гермоген крикнул мне: «Куда?»
– Ну, так и живите с хлыстом. Я вас не знаю. – Гермоген набрал полон рот слюны и плюнул на меня.
– Владыка! Я хочу жить только с Чистым и Святым Господом Богом. Это вы хорошо знаете. А иду туда, потому что хочу узнать, скоро ли нам с вами дадут по тылице: ведь мы начали дело делать не по плану…
Гермоген очень рассердился, убежал, хлопнув за собою дверью.
Я пошел. Войдя в переднюю квартиры Головиной, залитую ярким электрическим светом, я сразу, по обстановке и настроению людей, понял, что ответ от царей Григорием получен, и ответ для меня и Гермогена убийственный.
Распутин уже сбросил одежду «покаяния», в которой он явился утром на Ярославское подворье и валялся у меня в ногах…
Теперь он стоял передо мною в роскошной шелковой с косым воротом русской рубашке. Подпоясан был красивым поясом, пышные кисти которого он то и дело перекидывал из одной руки в другую. Ноги попеременно закидывал одну за другую, как будто выделывал какой танец. Встретил он меня с наглою, злою улыбкою и со словами на своих безобразно-чувственных губах: «Ну, что, как Гермогешка, достукался! Нарвался. А если б я его по морде ударил, когда он меня за голову схватил, то что бы, поди, небось, Родионов-то меня шашкою-то рубанул?..»
Я стоял и молчал.
Вся «старцева» компания выглядывала из зала в дверь, лезла друг на дружку и кричала: «Так-то с праведником расправляться?»
Наконец и я заговорил: «Да позвольте, господа! Дайте мне войти в зал. Тогда и поговорим!»
– Ну, пожалуйте, пожалуйте, – закричали все и Григорий тоже.
В зале я занял место в углу, давши возможность наступающему «неприятелю» двигаться на меня только с одной, передней стороны.
Сел в маленькое кресло.
Весь «неприятель» стоял. Не было только «старца» и Саны. «Старец» в это время, как я успел рассмотреть, стоял в глубине соседней комнаты и сладко-сладко целовал Сану.
«Это после клятвы-то, только что данной у св. мощей не прикасаться к женскому полу?! Здорово! Вот подлец»! – подумал я.
Но думать и смотреть было некогда.
На меня наступал грозный, но не особенно сильный «неприятель».
Головина кричала: «Это он, это он вывез о. Григория; это – его дело; он обманул. Так вчера и Владимир Карлович с Петром Степановичем говорили, а вы, Ольга Владимировна, все свое толкуете: это Гермоген. Нет, это отец Илиодор вывез нашего праведника на распятие! Вот кто!»
Лохтина вопила: «Да неужели же? О Господи! Я никогда этого от Илиодорушки не ожидала».
Вырубова энергично говорила: «Зачем это вы так поступили? Разве о. Григорий вам мало добра сделал? А?»
Головина, перебивая Вырубову, опять кричала: «О, если бы я знала, что вы вывезете о. Григория на такие мучения, то никогда бы, ни за что я не отпустила бы его. Я на вас надеялась, а вы… Да еще здесь говорили, что Гермоген любит о. Григория и очень желает его видеть… Это как называется?..»
Я сидел и молчал, ища глазами какой-нибудь предмет подороже и поудобней, чтобы в случае нападения на меня, запустить им во всю лезшую на меня компанию… И думал: «С бабами-то я расправлюсь одним маленьким креслом. Как махну им, так и разбегутся все, но вот Пистолькорс, драгунский офицер, с сильными большими кулаками, как с ним-то справлюсь; ведь он храбрый и жестокий; он, по его собственным словам, во время революции одними своими руками повесил 85 латышей в Прибалтийском крае…»
Дальше было думать невозможно.
Пистолькорс приблизился ко мне, за ним двигалось все бабье войско, намереваясь, без сомнения, учинить надо мною самосуд. Я решил тогда, что нужно действовать, спасая свою шкуру.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: