Алексей Богомолов - Легенды первых лиц СССР

Леонид Ильич Брежнев, как рассказывал мне его бывший зять, в начале 1980-х первый заместитель министра внутренних дел СССР и генерал-полковник милиции Юрий Михайлович Чурбанов, часто пренебрегал требованиями безопасности и время от времени допускал «незапланированные» выходы в народ. Когда его родственники говорили о возможной опасности, он отшучивался: «Да кому я нужен?» Кстати, до покушения Ильина в декабре 1969 го-да, когда тот расстрелял машину с космонавтами у Боровицких ворот, убил водителя и ранил мотоциклиста почётного эскорта, Брежнев часто прогуливался по Москве пешком. Об одной такой прогулке в 1960-е годы вспоминает работавший с ним тогда ветеран органов госохраны Владимир Максимов:

— Ему порекомендовали больше двигаться. Леонид Ильич стал полнеть, сидел в кресле в кабинете… А по даче кружок пройдёт с сигаретой, и всё. В Завидово он стал побольше ходить. И вот как-то мы с ним прошли от Арбата до Кутузовки (квартира Л. И. Брежнева располагалась в доме № 26 по Кутузовскому проспекту. — Авт.). На машине-то нам одна минута ехать, а пешочком такое расстояние ему было трудно пройти. Я хотел, чтобы машина ехала за нами, а он махнул рукой, чтобы её в гараж отправить, и сказал, что пешком пойдём. Было уже темно. Кто-то, может быть, его и узнавал, но ни один человек не остановился, чтобы подойти, заговорить. Тем более что мы раньше прикрывали его со всех сторон, а тут он говорит: «Иди рядом». И мы шли с ним всю дорогу беседовали. И конечно, очень тяжело он дошёл до квартиры.

А утром, когда поехали, он говорит: «Знаешь, я тебе хотел вчера предложить в подъезд зайти, где-нибудь на лесенке посидеть, настолько я устал».

Но если в самом начале 1960-х годов, когда Брежнев ещё не был генеральным секретарём ЦК КПСС, он мог позволить себе длительную прогулку по центру Москвы в сопровождении одного охранника, то после октября 1964 года, когда он вступил в должность, а особенно после январского покушения 1969 года, охрана усилилась. Да и сами прогулки стали реже. Виктор Кузовлёв, которому приходилось охранять Леонида Ильича, вспоминал:

— Я обычно всегда сопровождал его вместе с четырьмя другими сотрудниками охраны во время прогулок по Кутузовскому проспекту. Он шёл впереди, а мы (все в штатском, одетые в неприметные серые или чёрные костюмы) рассредоточивались по всему пути. Он знал, что мы рядом, наблюдаем, но вида не подавал. Когда он заходил в магазин, кто-то из нас следовал за ним.

А однажды Леонид Ильич взял да и вышел к народу с президентом США. Об этом случае, который произошёл в 1972 году на правительственной даче в Новом Огарёве, вспоминал ветеран органов государственной охраны Николай Константинович Чарин, много лет работавший комендантом различных подмосковных дач:

— Когда приехали Брежнев и Никсон, их первым делом впечатлили огромные сосны. «Красавицы какие!» — восхитился Никсон. Потом Леонид Ильич вместе с Никсоном вышли к берегу Москвы-реки. А был выходной, там много народу, все в плавках-купальниках. И для Никсона, и для отдыхающих это стало большим сюрпризом.

Глава правительства СССР и член Политбюро Алексей Николаевич Косыгин был человеком вполне публичным. Мало того что он любил ходить пешком и делал это на даче, в резиденциях, на отдыхе в горах, он совершал и длинные прогулки в городах. Охранявший его в семидесятые годы Михаил Титков делился воспоминаниями о прогулках премьера по двум столицам:

— Первое общение с народом я видел — это Косыгина. Когда он приезжал в Ленинград, а он там с Кекконеном (Урхо Кекконен — президент Финляндии. Авт.) часто встречался, шёл по улицам родного города, и толпа собиралась: «Ой, вроде Косыгин или друг другу начинают: „Вон, Косыгин пошёл“». И идёт толпа за ним. Когда уже много народа собиралось, мы в машину его сажали, отъезжали где-нибудь на километр, там снова выходили, от тех оторвались, снова шли.

А по Москве мы с ним постоянно гуляли. Он на Воробьёвых горах жил, сейчас это улица Косыгина, и шли оттуда почти до Киевского вокзала, а из Кремля выходили, по Новому Арбату ходили гулять. Идёт и идёт, ну, узнали его, говорят: «Косыгин, Косыгин», — и прошли дальше.

Заместитель начальника охраны Косыгина Валентин Серёгин регулярно сопровождал главу правительства в его пеших путешествиях. Сейчас, конечно, трудно представить, что второй человек в государстве в 10–11 часов вечера пешком идёт из Кремля домой.

— Косыгин по дороге с работы ходил пешком по Москве постоянно, практически до того времени, когда он был в состоянии работать. Когда-то он жил на улице Грановского (сейчас Романов переулок. — Авт.). После смерти супруги Клавдии Андреевны в 1968 году он не мог жить в этой квартире. И переехал на Ленинские горы. Поэтому, скорее всего, и просил проехать это место примерно до почтамта на Арбатской площади, а уже оттуда шёл пешком. Кто-то узнавал его, кто-то нет. В последние годы шли до Садового кольца. Подходили к магазину «Хлеб» за кинотеатром «Октябрь», заходили туда, он покупал буханку «бородинского» домой.

Алексей Сальников, проработавший с Косыгиным более пятнадцати лет, рассказал о том, почему председатель правительства так любил Новый Арбат и прогулки по нему:

— Он очень любил свою жену Клавдию Андреевну. Однажды, зная, что я живу на Новом Арбате в одной из высоток, поинтересовался, как мне нравится квартира. Я ответил честно: «Неплохо, но между перекрытиями звукоизоляция слабая». А он мне говорит: «Мы много денег вложили, чтобы этот проспект построить. Мне Клавдия Андреевна говорит: „Алёша, давай построим такой проспекте Москве, чтобы были высокие дома, магазины, чтобы можно было выйти с покупками и в кафе посидеть, попить чаю, мороженого поесть“. — И добавил: — Это была мечта Клавдии Андреевны!»

В конце 1960-х Косыгин часто общался с народом во время отпуска, причём иногда без всякой подготовки. Отдыхая на государственной даче в Пицунде, которую построили во времена Хрущёва, он любил плавать на байдарке. И однажды в сопровождении двух охранников пересёк залив между мысом Пицунда и берегом, а затем высадился в так называемом «втором ущелье», где уже несколько лет подряд в палатках отдыхали студенты Московского государственного университета. По воспоминаниям университетских ветеранов, он был одет просто: в обычный тренировочный костюм и кеды. Познакомился с обитателями, походил вокруг и сказал, что надо бы сделать тут спортивно-оздоровительный лагерь для студентов МГУ. Слова у Косыгина не расходились с делом: руководству Абхазии были даны соответствующие указания, и началось строительство. Были подведены коммуникации, электричество, газ, канализация, построены несколько десятков летних домиков, создана необходимая инфраструктура. И вплоть до грузино-абхазской войны 1992 года в лагере «Солнечный» каждое лето и осень здесь отдыхали студенты и сотрудники МГУ.