Борис Акунин - Ордынский период. Голоса времени

…Прежде (монголы), так же, как и ныне, делились на множество племен и родов… Сами же себя зовут они Мангулами, а Грузины называют их Татарами. Из сих Татар, из рода Киятов, явился муж, называемый Темурчи, который и есть Чингисхан. Был он сановит, крепок и бодр и собою прекрасен; ростом высок, рыжеват. Был он метким стрелком, предприимчивым, искусным, глубокомысленным (человеком); был мудр в советах и всегда добивался исполнения своих намерений… В то время, когда у Чингисхана было собрание (хурилдай) татар, явился некий странный человек – (шаман) из рода Тебтунов [364]. Он предстал перед Чингисханом и сказал ему: «Я поднялся на гору, которую называют Балик [365], и слышал волю Всевышнего Тэнгри. Он отдает тебе, Темурчи, и твоим воинам все земли. И нарек тебя Владыка Небесный Чингисханом!» И еще сказал (шаман) Чингисхану, чтобы и он шел на ту же гору. Взошел Чингисхан на гору, и там явился ему Иисус Христос, бог всех; и научил Бог его закону и правосудию, святости и истине, отречению от лжи, воровства и всякого (прочего) зла. И сказал ему Бог: «Если заповеди сии сохранишь, дам тебе и роду твоему всю землю. Иди и покоряй себе, что хочешь».

Придя в Китай, Чингисхан вошел в христианский храм. Увидев образ спасителя, немедленно повергся на землю, поклонился ему и сказал: «Вот человек, которого я видел на горе… Он был в сем образе. Он научил меня всем благим учреждениям». Вследствие чего, Чингисхан возлюбил и благословил его, храня твердо все данные ему заповеди…

Древнекитайское бронзовое зеркало с изображением знаков зодиака. Династия Хань. 206 г. до н. э. – 220 г.

…Узнав о том [приближении татар], высокий и величайший из всех царей хорезмшах, который в ту пору по обилию дней своих был стар, а султанство и бразды правления владениями находились в руках сына его Джалалдина, владевшего [страной] до Джеона [366], Хорасаном и Ираном, призвал он [Джелал ад-дина] со всем его войском в шестьсот тысяч человек и двинулся на Чингисхана. Тот же выступил супротив хорезмшаха. Разразилась жестокая битва, в которой с обеих сторон было побито несчетное множество [людей], и были одолены хорезмийцы.

Но престарелый хорезмшах со своим небольшим отрядом оставался в рядах [сражавшихся], и татары окружили его. Видя это, сын его – султан Джалалдин – воин доблестный и храбрый, мужественный и бесстрашный, словно не из плоти, силач отменный и бесподобный в боях, с малочисленным отрядом пришел на выручку к отцу, мгновенно подхватил его, и бежали оба в Хорасан. После этого вновь и неоднократно бился Джалалдин [с татарами], а именно трижды связывался с ними за Джеоном и четырежды в Хорасане, по эту сторону Джеона. И так как из-за грехов наших господь отдал страну нашу татарам, был он осилен сполна и изгнан. Узнав о бегстве и сокрытии его в крепостях, Чингисхан отправил [в погоню] за ним двух вышеупомянутых предводителей, коих грузины именуют Себа и Джебо [367]. Велел им пройти земли Хорасана и Ирака и, покуда хватило бы сил, разведать те страны. Двинулись же они с двенадцатью тысячами всадников, без доспехов и провианта, но только с луками и без мечей [368].

Прошли они Туран, Джеон, Хорасан, Ирак, Адарбадаган и достигли Гандзы [369]. И никто не противостоял [им]. Кто бы, где ни явился – побеждали всех. Достигли пределов Грузии, приступили к опустошению земель Гаги. Проведали об этом Варам Гагели [370]и атабаг Иванэ [371]и сообщили царю Лаше о вторжении чуждых племен, чуждых языков, опустошавших Сомхити [372]. Царь же созвал войско свое, имеров и амеров [373], и собрал девяносто тысяч конников. Двинулись на татар, стоявших на окраине [земель] Гаги. Затем примкнули к ним с большой ратью атабаг Иванэ вместе с племянником Шанше – сыном своего брата амирспасалара Закарэ, мсахурт-ухуцесом Варамом Гагели и выступили. Они же [татары], стоявшие лагерем на берегу Бердуджи [374], ныне называемой Сагим, мигом оседлали коней и вступили в схватку. И разразилась битва жестокая. Половина татар бежала, а [другая] половина скрылась в засаде и нагрянула с тыла. И тут постиг нас гнев всевышний за безверие и прегрешения наши, и бежали грузины и воины их и сам царь Лаша, и погибло несметное число душ христианских. В бою этом великий атабаг Иванэ – самцхийский спасалар – еле спасся живым, и был убит сын мечурчлет-ухуцеса [375]Кваркваре – отменный воин Бека [376]. И тут постиг нас божий гнев сполна, настало обречение племени грузинского из-за обилия безверия нашего… Ибо поскольку потревожили мы господа делами злыми, постольку наполнил он сердца наши горем и посрамил нас пред врагами нашими.

А татары достигли Самшвиле [377]и оттуда повернули обратно и содеяли нечто дивное: пошли по дороге Дарубандской [378], и потому как не смогли противостоять им ни ширваншах [379], ни дарубандцы, прошли врата Дарубандские и вступили в Кивчакию и навязали [здешнему населению] бой, и во многих местах бились с ними кивчаки, но повсюду одолели татары и так с боями удалились. И, как я уже говорил, без доспехов и на некованых лошадях, проделав подобный путь, пройдя Кивчакию и обогнув море Дарубандское, достигли Каракурума и предстали пред царем своим Чингисханом. И поступили они столь необычно – прошли все пути-дороги, выйдя из Каракурума, и без роздыха да на некованых лошадях вновь в него же вернулись.

Узнав о том, что татары одолели повсюду, Чингисхан отправил сыновей своих на розыски хорасанского султана Джалалдина. Проведав об этом, султан Джалалдин собрал войско и многажды вступал в схватку, как о том я говорил. Но, почуяв полное бессилие свое, снялся с места со всеми домочадцами своими и в сопровождении ста сорока тысяч воинов со всеми их семьями бежал от погони татар, и направились они в страну нашу…

Тут вернемся к прежде упомянутому Чингисхану. Как только татары достигли страны нашей, гонимый султан Джалалдин бежал и покинул царство свое. [Татары] легко прибрали к рукам Туран, Турцию [380]и весь Хорасан. И поделил [Чингисхан] на четыре [части] армию свою и определил четырех сыновей ханами: первородному вручил половину воинства и отправил в Великую Кивчакию до [страны] Мрака, Осетию, Хазарию, Русь до болгаров и сербов, ко всем жителям Северного Кавказа, как о том говорено мною; второму же сыну – Чагатаю – отпустил воинов и страну уйгуров до Самарканда и Бухару до страны Алмотской; это, кажется, Туран; третьему сыну – Окота (Угэдэю) – дал, собственно, престол свой, а также Каракурум, Чин-Мачин, страны Эмелийскую, Кутакскую и Хатаети; четвертого сына звали Тули; ему он выделил армию и земли к востоку [от владений] Окота. Сих четырех определил ханами и уведомил: раз в году братьям старшим являться к Окоте для созыва курултая, так как престол был отдан Окоте.