Голубиная книга. Славянская космогония

— Станем нырять, кто глубже.

Черт сказал:

— Опустись ты.

Ангел опустился на самое дно и, в доказательство того, принес в зубах морского песку. Пришла очередь нырять черту. Но он боялся, чтобы тем временем ангел не унес у него солнца; он плюнул на землю, и из слюны его сделалась сорока, которой черт приказал стеречь солнце, пока он не вернется. Когда черт опустился в море, ангел сделал рукою над морем крестное знамение, и море замерзло толщиною в девять локтей. Потом он схватил солнце и убежал с ним на небо, и в это самое время начала кричать сорока, черт, услышав крик сороки, спешил вернуться назад, но, видя, что ему не пробраться сквозь лед, снова пошел на дно морское, достал большой камень, пробил им лед и пустился догонять ангела.

Оно так было. Приходит дидько (черт) к Богу и говорит ему:

— Боже, что же дивного, что Тебя люди слушаются и Тебе молятся, когда Ты их разным добром одаряешь? Позволь мне светом править хоть неделю, то увидишь, что они про Тебя и забудут!

— Хорошо, — говорит ему Бог, — правь!

Ну, начал же дидько гулять! Что может выдумать худшего, то на людей и насылает. Не помогает то ничего: люди, как назло ему, еще больше теснятся к Богу. «Подожди, — думает дидько, — заберу у вас огонь, тогда вы должны будете мне поклониться!» Собрав все в кучу, что только может гореть, поджег и ходит вокруг да сторожит, чтобы никто хоть для люльки не украл.

Бедствуют люди да и руки ломают, Богу молятся да просят, чтобы такое лихо прошло. Выслушал Бог людей, да и зовет святого Петра и говорит ему:

— Петр, голубь, как бы ты, сердце, украл огонь у дидька?!

— Что ж, Боже, украсть, то и украсть, но как?!

— Ох, Петр, голубь, на что ж Я тебя лысым сотворил, да еще святым поставил, чтобы ты не увмел дидька обмануть? Иди к кузнецу, сделай себе железную палку, да и раскали ее около дидькова огня: после, если чего коснешься той палкой, то в том огонь и останется! Иди же, голубь, и не мешкай, потому что люди плачут.

— Ну, что ж, идти, так идти, — говорит Петр.

Да и пошел. Сделав железную палку, приходит Петр к дидьку. Поздоровался, начинают себе говорить. А тем временем Петр все подгребает огонь, будто помогает дидьку. А после, заговорившись, сунул палку в огонь и, на нее опершись, стоит да и ждет, чтобы она раскалилась. А потом, как увидел, что палка побелела уже:

— Ну, — говорит, — будь здоров, сват, пора мне идти!

— Иди, — говорит Дидько, — будь здоров! А чем это ты так себе палку намазал?

А Петр и не знает, что сказать: туда-сюда, да нет глупых — и в ноги… Дидько за ним — догадался… Петр не убежит, дидько не догонит… Видит Бог с неба, что уже палка остывает, да и кричит:

— Ударь, Петр, в камень!

Петр как ударит горячим железом о камень, то огонь в камне и остался. И вот теперь, видишь, как ударишь железом в кремень, то огонь и посыплется.

Среди всех ангелов Бог особенно полюбил одного и дал ему имя Миха; этому Михе Он велел бдительно следить за Сатанаилом и всячески мешать ему творить людям зло. Вот стал Миха сладить за Сатанаилом. Следил, следил, но успеха не достиг особенного, поскольку у Сатанаила было шесть крыльев, а у Михи только два, потому сатана постоянно убегал от Михи. Тогда Миха заявил Богу, что он ничего не может сделать с Сатанаилом <���…>. При этом Миха попросил Бога, чтобы Бог отобрал подаренную Сатанаилу золотую корону и отдал бы ее ему. Бог сказал на это Михе:

— В таком случае отправляйся на землю, разыщи Сатанаила, подружись с ним и пригласи его в глубокое море купаться. Перед тем, как будете купаться, побейся об заклад, кто дальше просидит под водой, и когда на третий уже раз Сатанаил нырнет, то быстрее выходи на берег, возьми Сатанаилову корону и беги на небо: а я тем временем заморожу море, так что пока Сатанаил пробьется из-под льда, ты успеешь убежать с короной.

[ Похищение Михой короны. ] Вот Сатанаил уже совсем недалеко, вот-вот догонит Миху; тут как раз на небе появился Бог и бросил Михе огромный огненный меч, говоря:

— Бери, защищайся!

Миха поймал на лету меч, а Сатанаил уже возле него, хочет забрать корону. Тогда Миха взмахнул мечом и отсек у Сатанаила с одной стороны три крыла, а сам скорей дальше бежать. Сатанаил, как подстреленный, с отсеченными крыльями, так камнем и полетел вниз и ударился оземь. Тогда Бог отделил от имени Сатанаила слог «ил» и прибавил его к имени ангела своего Михи, вследствие чего Сатанаила стали звать просто сатана, а Миху — Михаил.

Так как Бог сам никак не мог нарушить договора с нечистым и не мог сам додуматься, каким образом отнять у него царство, то послал к дьяволу ангела, чтобы он ему служил и испытывал, как бы это можно было сделать.

[ Ангел, затем вол, овца и другие животные тщетно пытаются узнать секрет дьявола. ] В конце концов Господь Бог послал к нему пчелу. Пчела поступила к дьяволу на службу и так ему верно и преданно служила три года, что он остался ею вполне доволен и, по истечении трехгодичного срока, выразил желание, чтобы она ему служила и далее. По истечении второго трехлетия нечистый предложил ей еще остаться на три года. Пчела согласилась, но при этом заметила ему:

— Я служила тебе верно и буду служить, но боюсь, чтобы Бог не отнял у нас царства.

При этих словах дьявол насторожился, посмотрел на нее таким острым взглядом, который каждого на ее месте смутил бы, но пчелка притворилась такой тихой и такой невинной, что дьяволу показалось, что тут нечего ему бояться, но все же тоном довольно сердитым он сказал ей:

— Этого быть не может, так как Бог имеет свое царство, я же — свое; по нашему договору Он — господин своего царства, я же — своего; Ему нечего добиваться у меня, равно как я у Него ничего не добиваюсь, да и не нужно мне от Него ничего. Что же касается того, что мое царство больше Его, в этом я не виноват, ибо, когда мы творили человека, сам же Он сказал, что так будет, и это так было и будет впредь.

Пчела на это ничего не ответила, а продолжала и дальше служить нечистому как можно лучше и старалась во всем угождать ему. Дьявол был ею так доволен, что смотрел на нее, как на что-то свое родное. Когда кончилось и третье трехлетие, пчелка опять вздумала напомнить дьяволу о своей боязни, как бы у них Господь не отнял царства, чтобы его как-нибудь испытать. Раз во время обеда, прислуживая ему как и всегда, очень преданно, сказала ему перед тем, как он, нечистый, собрался лечь отдохнуть:

— Государь, не сердись на меня, что я тебе опять напоминаю, но все же боюсь я, как бы у нас Господь Бог каким-либо образом не отнял царства.

Дьявол же, будучи уверен, что пчелка ему во всем верна, возразил ей на это: