Мурад Аджи - Сага о Великой Степи

[24] Эти цитаты требуют пояснения. Я нашел их в монографии с неожиданным названием «Мифологическая проза кумыков: Исследования и тексты». Автор, профессор Империят Арсланбековна Халипаева, проявила не показное мужество, упомянув в приложении о кавказских событиях XIX в. Интересны причины, по которым ученые молчали о кавказской трагедии. «Историкам не рекомендовалось заниматься этой проблемой, – пишет она, – а тех, кто отваживался, немедленно зачисляли в разные годы в разряды «националистов», «панисламистов», «пантюркистов», «шпионов» и т. д.». Знакомая ситуация, не так ли?[Халипаева И. А. С. 186.]

[25] Зная это, уже не удивляешься браку великого князя Изяслава Мстиславовича в 1154 г. Его женой стала абазинская (абхазская) княжна. Они были одной веры с киевским князем, доказывает Карамзин, «ибо в отечестве ее и в соседственных землях Кавказских находились храмы истинногоБога (выделено мною. – М. А.), коих следы и развалины доныне там видны».

Такими же единоверцами были князь Гюрги (Георгий), сын Андрея Боголюбского, и царица Тамара (Тамар), дочь Георгия III. Они сочетались браком ок. 1171 г. Кандидатуру Гюрги в качестве жениха для Тамары предложил «вельможа тифлисский, именем Абуласан». Не правда ли, странное имя для единоверца «сына великого князя Российского»?

Впрочем, зная историю тюрков, находишь объяснение и другому любопытному факту. Утвердив кандидатуру жениха, за ним послали вовсе не на Русь, как следовало ожидать, а к кипчакам. Там, оказывается, спасался от преследований своего дяди сын Андрея Боголюбского. И это тоже понятно. Половцы спасали своего родственника, потому что бабушкой Гюрги была половчанка. Она, дочь хана Аэпы, внучка хана Осеня, стала женой Юрия Долгорукого, официального основателя Москвы. [ Карамзин . T. II. С. 159; Т. III. С. 83–84; T. II. С. 83; Прим. 203; T. VI. С. 143.]

[26] Как подметил известный востоковед И. М. Дьяконов, «лишь греческая форма этого названия Byblos созвучна греческому слову byblos «папирус, книга», по-семитски же город назывался Gublu, Gubal, Gebal, что скорее можно связать с арабским gabal «гора», др. – евр. Gebul «межа, область». [Дирингер Д. С. 259, прим. 1.]

Интересно древнетюркское слово biti, у него два толкования: «священное писание, одна из ниспосланных с Неба книг» и «вырезать надпись, писать». Но biti составлено из двух слов: bi (лезвие) ti (говори, скажи) – «говори лезвием». Оно напоминает о временах, когда инструментом для записи служило лезвие. Думаю, это обстоятельство важно для понимания выражения bibil. На древнетюркском bil означает «знай, ведай, узнай». Отсюда и «записанные знания», буквально «лезвие, узнай». Отсюда и «бибель» вместо «библия» у Н. С. Лескова, знатока народного языка. [Древнетюркский словарь. С. 103, 97, 558, 545, 98.]

Для тех, кто не готов к подобной трактовке, напомню, что каменные скрижали Моисея не могли появиться без помощи железного лезвия… Выводы лингвистов надо «сверять» с реальной жизнью.

[27] К сожалению (или к счастью?), о том лучше помнили далеко от Древнего Алтая. У арабов, например, «вид письменности в свитке, книге, узор написанных строк» поныне служит символом инокультуры. [Грязнеет П.А. С. 99.] От тюрков узнали арабы и о бумаге. Свою «восточную» бумагу они изготовляли по их рецепту и называли когид, на ней «написано подавляющее большинство известных нам арабских рукописных книг IX–XV вв.». Орудие для письма из камышовой (не путать с тростниковой) палочки, острие которой расщепляется, арабы называют Пара. Футляр для книги именуют сандук. [Халидов А. Б. С. 296–297, 302, 298.]

От кого взята эта «иноязычная терминология»? От признанных мастеров письма и книжного дела. От тюрков! Это их слова: qayïd (бумага), jar- (расщепляй), sanduq (сундук). [Древнетюркский словарь. С. 405, 484, 239.] К сожалению, политика внесла коррективы в наши знания. Вот и Древнетюркский словарь возводит слово «письмо, документ» (qat Xat) к арабскому. Это очень важное для арабского языка понятие: к нему восходит и «китаб» (книга), и «катб» (писание). Но родились-то эти слова на Древнем Алтае. Хакасы, не соприкоснувшиеся с арабской культурой, до сих пор сохраняют их в своем лексиконе. [Древнетюркский словарь. С. 432, 636; Бутанаев В. Я. С. 183.]

Умышленно не говорю о каламе, ему приписали божественное происхождение. Но и это слово есть в Древнетюркском словаре. О древних книгах, письменности и ее распространении у разных народов см.: Аджи М. Тюрки и мир: сокровенная история; Аджи М. Дыхание Армагеддона.

[28] Таких случаев в истории Церкви, к сожалению, слишком много. Гиббон прямо пишет об этом: «Ватикан и Латеран были арсеналом и мануфактурой, где, смотря по надобности, фабриковались или скрывались разнообразные коллекции подложных или неподдельных, искаженных или подозрительных документов, склонявшихся к поддержанию Римской церкви». [Гиббон. T. V. С. 252–253.]

Один из самых вопиющих примеров – знаменитый Константинов дар, или Дарение Константина.

[29] После смерти Грозного Москву стали подталкивать к более решительным действиям на Кавказе (1584–1587). Поводом для этого послужило слезное обращение правителя Кахетии к царю Федору. Он умолял «единоверных братьев россиян» взять его под защиту вместе с зятем, правившим в Картли. При этом конфликт выстраивали очень тонко. В войну втягивали не только Москву но одновременно достигали раздора между шавкалом (шамхалом) – дагестанским правителем и аварским ханом.

А после смерти Федора проблемы Кавказа перешли к Борису Годунову. К 1604 г. россияне заняли столицу шамхала Тарки. И кровь полилась уже рекой. Меньше года оставалось до событий, которые получили название Смута. [Карамзин. T. X. С. 38–42; T. XI. С. 35–42.]

[30] О святом Георгии я подробно рассказываю в книге «Европа. Тюрки. Великая Степь» в приложении «У родника святого Георгия».

[31] Впрочем, чему удивляться. Достаточно вспомнить единоверца россиян правителя Иверии Александра. Один его сын, Юрий, был христианином, другой – Константин – принял в самом начале XVII в. мусульманство. Политика теперь определяла поступки правителей и народов, подвластных им. [Карамзин. T. XI. С. 38–39.]

[32] О Дж. Боэтти и ТЛапинском читайте: Литвинов Н. Д., Литвинова A. H. С. 39–41, 347.

[33] Здесь очень интересны наблюдения профессионального разведчика барона Ф. Ф. Торнау, выполнявшего секретную миссию на Кавказе в XIX в. По его наблюдениям, новообращенные мусульмане так и не отказались от старых обрядов. «Христиане и магометане праздновали вместе Рождество Христово, Св. Пасху, Духов день, Джуму и Байрам и постились в Рамазан и Великий пост для того, чтобы не давать друг другу соблазна», – сообщает разведчик. Цит. по: Литвинов Н. Д., Литвинова A. H. С. 71.