Array Коллектив авторов - Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Во второй половине 1610-х-начале 1620-х годов политические и религиозные противоречия в Европе вылились в единый общеевропейский конфликт – Тридцатилетнюю войну. Одним из главных действующих лиц первого этапа Тридцатилетней войны оказался курфюрст Пфальца Фридрих, за которого еще в 1613 г. была выдана дочь Якова I Елизавета. Главной целью внешней политики Испании наряду с возвращением Нидерландов стало стремление удержать Англию от заключения союза с протестантским альянсом, действовавшим против сил Габсбургов.

Для осуществления этой задачи испанский посол в Англии Диего Сармьенто де Акунья, граф Гондомар, начал разрабатывать проект брака испанской инфанты Анны-Марии, дочери Филиппа III, и Карла, принца Уэльского [668]. Предложение испанской стороны было благосклонно принято Яковом I, рассчитывавшим на мирное урегулирование вопроса о возвращении его зятю Пфальца, к тому времени занятого императорскими войсками. Переговоры продвигались плохо, и в феврале 1623 г. принц Карл в сопровождении королевского фаворита Джорджа Вильерса, маркиза Бекингема, отправился в Мадрид для заключения брака [669]. Однако вызывающее поведение Бекингема и неуступчивость испанцев, не дававших никаких гарантий возвращения Пфальца, положили конец планам Якова I. Оливарес, фаворит Филиппа III, объявил Бекингема противником испанского брака, после чего нахождение Карла в Мадриде стало бесполезным [670].

После возвращения в Лондон Бекингем выступил за войну с Испанией [671]. Собранный в феврале 1624 г. новый парламент предоставил королю субсидии на ведение военных действий против Габсбургов. Оливарес еще предпринимал попытки наладить контакт с Яковом I и Карлом, однако его усилия упирались в непреклонность Бекингема [672].

В марте 1625 г. королем Англии стал Карл I Стюарт. Как и в последние годы правления Якова I, приоритетным направлением деятельности нового короля стала внешняя политика, а главной целью – восстановление в правах его сестры Елизаветы и ее супруга Фридриха Пфальцского. Со смертью Якова I, до самого последнего момента не решавшегося пойти на разрыв с Испанией, произошел решительный переход от дипломатических переговоров к военным действиям [673].

При новом короле происпански настроенные придворные быстро утратили свое влияние. Джон Дигби, граф Бристол, бывший главным сторонником испанского брака, оказался под угрозой суда. Томас Говард, граф Эрандел, несколько раз выступавший против Бекингема на заседаниях палаты лордов, также попал в немилость при Карле I [674]. Со смертью Гондомара в октябре 1626 г. положение сторонников Испании стало еще более незавидным.

Начавшаяся война против Испании оказалась неудачной. Экспедиция в Кадис, предпринятая в октябре 1625 г. под руководством Бекингема, завершилась полным провалом, после чего военные действия против Испании были фактически прекращены. Карл I, ведомый Бекингемом, оказался занят идеей подписания союзного договора с Францией, а затем и войной с ней.

К моменту убийства летом 1628 г. Бекингема Карл I попал в крайне тяжелое положение: внутриполитические противоречия в отношениях с парламентом и финансовая нестабильность королевского двора оказались отягощенными фактом военного противостояния с двумя сильнейшими континентальными державами. Со смертью Бекингема был завершен ранний период правления Карла I, характеризовавшийся сосредоточением всей полноты власти в руках королевского фаворита, лихорадочные действия которого поставили королевский двор на грань банкротства и способствовали росту недовольства среди населения [675]. Могущество Бекингема и отсутствие четкого курса во внешней политике герцога, с одной стороны, и аморфность оппозиции фавориту в среде высшей аристократии – с другой, были главными причинами того, что в 1625–1628 гг. королевский двор не знал деления на фракции, а сторонники Испании, поддерживавшие Гондомара при Якове I, не играли большой роли.

Реакция двора на смерть Бекингема, человека, определявшего всю политику королевства последних лет, была неоднозначной. Король в лице Бекингема потерял не только друга, но и наставника, советника и фактически соправителя. С момента восшествия на престол в 1625 г. Карл I полностью полагался на своего наделенного огромными полномочиями фаворита, которому было позволено делать все, что он считал нужным. Всю вину за промашки герцога Карл I брал на себя [676]. Граф Пемброк говорил, что в Англии никогда не было такой ситуации, чтобы приходилось воевать со всеми вокруг, и так, чтобы польза от этих война была только Испании [677]. Если сторонники парламента ликовали, называя убийцу Бекингема, Фелтона, своим спасителем, то Карл I был безутешен [678].

После смерти Бекингема в Англии началась постепенная стабилизация ситуации. Лидирующие позиции при дворе перешли к Ричарду Уэстону, назначенному в июле 1628 г. лорд-казначеем и очень быстро возвысившемуся настолько, что, по словам венецианского посла, никто не решался открыто ему противоречить [679]. При дворе началось постепенное оформление двух противостоявших друг другу фракций. Главой французской фракции стала королева Генриетта-Мария, тогда как группа, выступавшая за сближение с Испанией, оказалась представленной Уэстоном и его сторонниками. В состав испанской фракции Уэстона вошли представители новой знати, королевские министры, достигшие своего положения благодаря успешной службе Карлу I и его отцу.

Лидером испанской фракции стал сам Ричард Уэстон. При Якове I Уэстон служил в английском посольстве в Испании, Испанских Нидерландах и Богемии; в 1621–1628 гг. он занимал пост канцлера казначейства и лорд-казначея в 1628–1635 гг. В 1628 г. Уэстон стал бароном, а в 1633 г. ему был дарован титул графа Портленда [680]. Уэстон, ставший после смерти Бекингема фактически вторым лицом в Англии, выступал за сохранение мира внутри королевства и против проведения дорогостоящих военных предприятий на континенте, мешавших сохранению финансовой и политической независимости короны от парламента [681]. Именно поэтому Уэстон выступал против войн с Испанией в 1623 и с Францией в 1626 г., а после начала военных действия с этими странами – за восстановление мира [682]. Являясь человеком абсолютно другого склада характера, нежели Бекингем, не демонстрируя склонности к публичной деятельности и не претендуя на роль друга короля, лорд-казначей, тем не менее, смог сосредоточить в своих руках практически всю полноту власти и распоряжался ею намного эффективнее прежнего фаворита [683]. Венецианский посол Джованни Соранцо писал, что Карл I никогда не принимал важных решений самостоятельно и во всем полностью полагался на Уэстона. При этом король относился к своему министру не без ревности, и ничто не могло оскорбить его больше, чем предположение, что он был полностью зависим от Уэстона [684]. Деятельный и умелый министр, Уэстон долгие годы занимался разработкой и реализацией новых способов пополнения казны – сбором таможенных пошлин, продажей должностей, торговлей монопольными патентами, сбором штрафов за уклонение от получения рыцарского звания и за нарушение лесных законов, возрождением корабельной пошлины [685].