Array Коллектив авторов - Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Было ясно, что по престижу и авторитету Коттингтона и Уиндебэнка нанесен серьезный удар.

Большой неприятностью для испанской фракции закончилась поездка Эрандела в Вену в апреле 1636 г., где он должен был вести переговоры о возвращении Пфальца [758]. По словам Карла I, миссия Эрандела являлась последней попыткой Англии вернуть Пфальц мирным путем. В случае неудачи Эрандела король обещал своей сестре предпринять более решительные действия. Хотя назначение Эрандела вызвало негодование Елизаветы, опасавшейся его происпанских настроений, Эрандел, тем не менее, отнесся к своему заданию со всей серьезностью [759]. Как стало известно Корреру, Эрандел получил от Карла I полномочия не только вести переговоры, но и заключать любое соглашение, которое он сочтет полезным для Пфальца и короля.

Переговоры Эрандела с императором насчет возвращения Пфальца продолжались до середины ноября 1636 г., когда англичанин осознал тщетность всех попыток прийти к какому-либо компромиссу и принял решение вернуться домой [760]. Впоследствии Коррер писал: «Он вернулся с пустыми руками. Единственное, что вынес Эрандел из своей поездки, это убеждение, что император просто играл с ним все это время» [761]. В Лондоне на собрании Тайного совета Эрандел сделал отчет о своей поездке, заключив, что Габсбурги, вопреки своим обещаниям, не собирались рассматривать вопрос о возвращении Пфальца. Карл I выразил свое возмущение действиями австрийцев и выступил за прекращение любых переговоров с Империей и Испанией, отметив при этом, что открытый разрыв с Веной был бы крайне нежелателен ввиду своей бесперспективности [762].

Итогом миссии Эрандела стал не только отход самого графа от происпанских позиций, ослабивший фракцию Коттингтона, но и общее разочарование Карла I сотрудничеством с испанскими и австрийскими Габсбургами. Следствием этого разочарования короля стало изменение настроений при английском дворе в пользу Франции: был проведен ряд переговоров с представителями Ришелье о военно-экономическом сотрудничестве.

Общая запутанность англо-испанской политики не могла не сказаться на взаимоотношениях нового испанского посла Иньиго Велеса де Гевары, графа Оньяте, с английским двором. Оньяте, прибывший в июле 1636 г. в Лондон, был человеком несколько другого склада характера, нежели его предшественник, и считался современниками «очень галантным джентльменом и очень честным человеком, несколько вспыльчивым и способным принести как много пользы, так и много вреда» [763].

В отличие от Неколалде, у Оньяте уже не было в Лондоне группы активных происпански настроенных придворных, которые могли поддерживать начинания испанского посла и влиять на решения, принимаемые королем. Если во времена Уэстона в Тайный совет короля входили сам Уэстон, Коттингтон, Эрандел, Холланд, Карлайл, Уэйн и государственные секретари Коук и Уиндебэнк, то в 1637 г. Коррер пишет о шести членах Тайного совета. Поскольку Уэстона и Карлайла к этому времени уже не было в живых, очевидно, что этими людьми были Коттингтон, Эрандел, Холланд, государственные секретари Коук и Уиндебэнк, а также заменивший Уэйна Лод [764]. В феврале 1637 г. Коттингтон говорил, что он «уже больше не лидер и имеет дело только со своими прямыми обязанностями» [765]. Уиндебэнк был обеспокоен сохранением должности государственного секретаря, попав в немилость за помощь испанцам в транспортировке золота во Фландрию [766]. Эрандел вернулся из дипломатической поездки в Германию крайне разочарованным и более склонялся теперь к французской стороне, а Уэнтворт был занят делами в Ирландии [767].

В начале 1637 г. Нортумберлендом и некоторыми другими сторонниками Генриетты-Марии было высказано предположение, что в скором времени будет создан флот под флагом и командованием пфальцграфа Рейнского для каперских действий против флота Испании с целью подтолкнуть Филиппа IV к уступкам по отношению к Пфальцу. Это известие побудило Оньяте заявить, что подобный шаг будет расценен как начало войны [768]. Испанский посол начал критиковать переговоры Англии с Францией, утверждая, что Франция крайне слаба и потому не сможет помочь Карлу I вернуть Пфальц. Оньяте намекал, что гораздо больше Англия может получить от сотрудничества с Австрией и Испанией: в случае заключения союза против Голландии Карлу I было гарантировано немедленное возвращение Нижнего Пфальца и обещание о восстановлении статуса курфюрста для Карла-Людвига [769].

Карл I, несклонный после неудачной миссии Эрандела к взаимодействию с Габсбургами, также не был удовлетворен и ходом шедших на протяжении всего 1637 г. переговоров с Францией и Голландией. Недоверие Ришелье вынудило его вновь обратиться к предложению Мадрида. Начиная с весны 1637 г. было проведено несколько раундов переговоров с участием Оньяте, Уиндебэнка и Карла I [770]. Как и прежде, испанская сторона стремилась получить английский флот в обмен на крупную субсидию, тогда как главным требованием англичан было возвращение Пфальца. Однако неуступчивость Австрии и Баварии в этом вопросе и данное Карлом I шведам разрешение набрать 4000 добровольцев вызвали раздражение Оньяте, выразившего желание вернуться в Испанию. В свою очередь, Карл I заметил, что, если испанский посол хочет покинуть страну, никто не будет его удерживать [771].В то время как англичане продолжали выяснять отношения с Оньяте, французский посол Сенетер, по всей видимости, уже праздновал успех во франко-испанском противостоянии: в июле 1637 г. по Лондону начали распространяться слухи о подписании соглашения между Англией и Францией. Оньяте был не на шутку встревожен этим известием и даже сказался больным, однако Уиндебэнк дал испанскому послу понять, что поводов для беспокойства нет. Франция требовала от Карла I военной помощи, тогда как англичане были не в состоянии ее предоставить [772]. Слова Уиндебэнка нашли подтверждение во внезапном отъезде из Лондона Сенетера, напоследок заявившего, что «этот король ничего не хочет делать» [773]. Теперь Оньяте пребывал в отличном настроении, смеясь над англо-французскими переговорами и намекая, что Испания способна спровоцировать такое волнение в Англии, что Карлу I потребуются все его корабли и солдаты, которые он собирался послать французам [774]. По всей видимости, испанцы намеревались в случае начала войны с Англией поддержать восстание шотландцев, выступивших против введения нового молитвенника. Однако до этого дело не дошло: Карл I, разочарованный отношением Франции, все больше склонялся к переговорам с Габсбургами.

Возможно, если бы переговоры продолжал вести Неколалде, то у испанцев был бы шанс добиться подписания договора, однако Оньяте своим эксцентричным поведением и резкими высказываниями сумел обратить против себя весь двор. В течение того недолгого времени, что Оньяте находился в Лондоне, он оставил довольно неприятное впечатление о себе [775]. В отличие от своего предшественника, Оньяте не пытался даже имитировать дружелюбие во время переговоров с английской стороной, в частности, утверждая, что нет ни одной школы в мире, в которой можно было бы научиться вести переговоры с англичанами [776].