Геза Вермеш - Христианство. Как все начиналось

В своей хвале христианству Тертуллиан пишет о душе человеческой следующее:

В этой связи Тертуллиан произносит знаменитые слова: anima naturaliter Christiana , то есть каждая душа по природе христианка ( Апологетик , 17:5–6).

Опровержение ереси

Отстаивая церковные позиции, Тертуллиан на дух не переносил гностицизм. Вослед Иринею, он утверждал, что истинным христианством может быть лишь учение апостолов, переданное общиной верующих. Лишь учения, которые восходят к апостолам Иисуса, могут считаться нормой. Следовательно, еретикам вроде Маркиона и Валентина не на что опереться: их теории имеют позднее происхождение. Разве можно считать ортодоксальным учение, которое не восходит к I веку? Любое новшество сомнительно по определению. «Правило веры происходит изначально из самого Евангелия прежде каких бы то ни было еретиков» ( Против Праксея , 2) [30] . Лишь соответствие этому правилу гарантирует христианскую истину. Объясняя элементы правила, Тертуллиан по сути составил подробный символ веры:

Используя против еретиков принцип praescriptio , когда римское право объявляло претензию незаконной и не подлежащей дальнейшему обсуждению в суде, Тертуллиан обращал свои диалектические и риторические навыки для отвода гностических нападок на подлинность телесного рождения Логоса через Деву. Подчеркивая, что человечество Иисуса было настоящим, Тертуллиан даже заявлял, что Иисус не был физически красив! «…настолько его тело было лишено человеческого величия, не говоря уже о небесном блеске. Хотя и у нас пророки умалчивают о невзрачном его облике, сами страсти и сами поношения говорят об этом» ( О плоти Христа , 9) [31] .

Полемизируя с гностиками, Тертуллиан сформулировал четкое учение о воплощении Христа: Христос был и человеком, и Богом. Тертуллиана можно считать пионером целого ряда понятий в христологических спорах. В некоторых отношениях он далеко опередил свое время, и, согласно святому Иларию Пиктавийскому (IV век), лишь его впадение в монтанизм нейтрализовало его влияние на последующую христологическую рефлексию, которое было бы вполне заслуженным ( Толкование на Матфея , 5:1).

Образ Христа

Тертуллиан делал основной упор на «Правило веры». «Не знать ничего против Правила веры – это знать все» ( О прескрипции против еретиков , 14.5). [32] Внимание Тертуллиана приковывала, прежде всего, основная тайна христианства: учение о Сыне Божьем и Сыне Человеческом, и о вечном порождении божественного Сына Отцом.

Однако этот Логос, «Луч Божий», сошел в соответствии с древним пророчеством, «в некоторую Деву» и, став плотью в ней, стал одновременно Богом и человеком ( Апологетик , 21.14).

В ходе полемики с докетизмом Маркиона, Тертуллиан ввязался в терминологические сложности дискуссии о девственном зачатии. С точки зрения гностиков, плоть Христа была призрачной: духовный Бог и гнусная материя не могут смешиваться. Напротив, правило веры (см. выше цитату из «Против Праксея») требовало веры в подлинность рождения Христа от девы, и Тертуллиан, вослед предыдущей церковной традиции (ср. Юстин, Ириней), был убежден, что Ис 7:14 («дева во чреве приимет») относится к чудесному рождению Иисуса без участия человеческого отца.

Со своим антигностицизмом Тертуллиан полагал, что во чреве Марии развивался реальный плод. Отсюда и его сомнения в вечном девстве Марии. Рождение настоящего ребенка не могло оставить плеву нетронутой. С точки зрения Тертуллиана, идея, что Мария осталась девой после деторождения, льет воду на мельницу гностиков. Иными словами, Мария была девой до рождения Иисуса, но никак не после.

Маркион, отрицавший плотское рождение Иисуса, ссылался на Мф 12:48 («Кто мать Моя? и Кто братья Мои?). Он понимал этот стих в том смысле, что у Иисуса не было земных родственников. В ответ Тертуллиан говорил, что Мария не только не была вечной девственницей, но и после рождения первенца (Иисуса) родила от Иосифа других детей ( О плоти Христа , 7:23). С его точки зрения, Иаков, Иуда и Симон в буквальном смысле братья Иисуса. Что же касается учеников, о которых сказано: «Кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат» (Мк 3:35), они суть братья не более истинные, а более достойные ( Против Маркиона , 4.19.11–13).

Основные христологические выкладки тринитарного плана содержатся в полемике Тертуллиана с Праксеем, еретиком из Малой Азии, который, подобно Маркиону и Валентину, учил в Риме. В сочинении «Против Праксея» Тертуллиан пишет, что вечное рождение Логоса произошло до начала библейского творения, до того, когда Бог сказал: «Да будет свет». Согласно ветхозаветной Книге Притчей (см. Притч 8:27: «Когда Он уготовлял небеса, Я [Премудрость] была с Ним»), Логос/Премудрость есть орудие, которым все было создано ( Против Праксея , 7). Тертуллиан легко признает дуальность во Христе: Христос есть человек из плоти и крови, зачатый и рожденный Девой, но он же и духовный Иммануил («с нами Бог»), воплощенное Слово Божье ( Против Праксея , 27.4–6).