Коллектив авторов - Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»

Затем и во многих республиках были приняты новые законы, специально посвященные борьбе с пьянством и самогоноварением: например, о мерах, предусматривающих общественную, административную и уголовную ответственности лиц, совершающих действия, которые могут способствовать распространению пьянства. Такими действиями были признаны: появление в пьяном виде и пьянство в общественных местах, нарушение ограничений торговли спиртными напитками, вовлечение несовершеннолетних в пьянство, изготовление и сбыт самогона и других крепких спиртных напитков домашней выработки. Законодательно предусмотрено было также принудительное лечение алкоголиков. Согласно вновь принятым Уголовным кодексам союзных республик, общественно опасными и уголовно наказуемыми деяниями признавались изготовление и сбыт самогона и других крепких спиртных напитков, нарушение ограничений торговли спиртными напитками, вовлечение несовершеннолетних в пьянство [709].

Еще одним постановлением Совета министров от 30 декабря 1958 года была впервые установлена ответственность продавцов за нарушение правил торговли спиртными напитками, а их покупателей – за распитие таковых в общественных местах. Повсеместно были введены ограничения времени торговли вином и водкой; запрещена их продажа на предприятиях общественного питания (кроме ресторанов), а также лицам, находящимся в состоянии опьянения, и несовершеннолетним. Предусматривались также расширение ассортимента и увеличение выпуска безалкогольных и слабоалкогольных напитков, улучшение лечения больных алкоголизмом, усиление антиалкогольной пропаганды в печати, по радио, телевидению [710].

Где – то – как, например, в Ленинграде – власти отреагировали быстро: сразу запретили продажу водки в столовых, кафе, закусочных и буфетах, в районных универмагах, в специализированных продуктовых магазинах, в мелкорозничной городской торговой сети. Запрет распространялся на все магазины, которые были расположены рядом с промышленными предприятиями, учебными и детскими учреждениями, больницами, санаториями и домами отдыха, культурными и зрелищными предприятиями, а также «в местах массовых гуляний и отдыха трудящихся». Не разрешалась продажа любых спиртных напитков несовершеннолетним. В ресторанах клиентам отмеряли строго по сто граммов на посетителя. Пивные закрывались в семь часов вечера [711].

Изданный Министерством здравоохранения СССР в 1958 году приказ о мероприятиях по профилактике и лечению алкоголизма предусматривал, наряду с другими мерами, принудительное лечение хронических алкоголиков. С 1964 года в Казахстане, Латвии и Узбекистане были организованы первые лечебно-трудовые профилактории (ЛТП), с 1967 года они появились в России и других республиках. Практика направления на принудительное лечение «опасных для окружающих» алкоголиков была закреплена в статье 36 «Основ законодательства СССР о здравоохранении», принятых в 1969 году.

Однако главным средством истребления упрямого пережитка прошлого тогдашнее советское руководство – в отличие от Гор – бачева при проведении кампании 1985 года – считало все же общественное воздействие. В принятом в марте 1959 года Постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об участии трудящихся в охране общественного порядка» указывалось: борьба с аморальными, антиобщественными поступками должна вестись не только административными органами, но, главным образом, путем широкого привлечения трудящихся и общественных организаций к охране общественного порядка в стране.

Партийная линия, как полагается, тут же нашла отражение и в художественной литературе. В «производственных» повестях и романах неумеренное употребление алкоголя вполне достойными персонажами объяснялось недостаточным партийното-варищеским вниманием и контролем. Это и пытался объяснить посреди целинной степи благородный редактор районной газеты обюрократившемуся секретарю райкома: «О радисте, о Киме Юрченко. Сколько можно парня в этой дыре держать! Шесть лет света белого не видит человек. За шесть лет два отпуска по четырнадцать дней каждый, а все остальное время – четыре стены и степь с баранами. Нет, как хочешь, Владимир Алексеич, а такого отношения к людям я не понимаю! Это черт знает, преступление какое-то, честное слово!…А Ким этот – хороший парень и чистюля, говорят, был отчаянный. А теперь – вот, – и Шамарулин сделал широкий жест рукой, приглашая Кос – тюкова еще раз осмотреть комнату, – и пьет как извозчик. За ночь пару бутылок как языком слизывает». – «Пьяницам не в партии место, а в лечебнице», – негромко сказал Костюков, думая о том, как долго продержит его Шамарулин в этой грязной, как хлев, комнате. – «Верно, – воскликнул Шамарулин. – Только, Владимир свет Алексеевич, Юрченко не пьяницей в партию пришел, не-ет. Вот смотрите-ка. – Он подошел к узенькой койке, небрежно застланной серым суконным одеялом, и достал из-под подушки в кожаном переплете объемистую тетрадь. – Послушайте, с каким сердцем парень пришел в степь. – Отсекая каждую фразу резким взмахом руки, стал читать:

Очередной пленум ЦК КПСС в 1963 году предложил и соответствующие меры общественного воздействия на любителей спиртного: товарищеский суд или – в случае, если человек уже «увяз в болоте пьянства», – взятие его на поруки трудовым коллективом, что на практике оказалось для выпивох вовсе не таким страшным. Трудовой коллектив охотно брал на поруки своих друзей и собутыльников; более серьезные меры, как правило, применялись задним числом, после того как виновный гуляка уже отработал свои 15 суток или был уволен за пьянки и прогулы: «Суд передовиков строек и промышленных предприятий Москворецкого района города Москвы считает бывшего слесаря завода «Стекломашина» Корнюхина Виктора Егоровича 1938 года рождения виновным в тунеядстве, нарушениях трудовой дисциплины и пьянстве, также признает увольнение Корнюхина В.Е. с предприятия законным и правомерным. Учитывая чистосердечное раскаяние и твердое слово исправиться, суд считает выселение Корнюхина В.Е. за пределы города Москвы в административном порядке преждевременным…» [713]

Возможно, эти меры и дали какой-то результат, но сколько-нибудь принципиально повлиять на решение проблемы были не в состоянии. Ведь одновременно пропагандистам «советского образа жизни» приходилось доказывать, что всякие радикальные попытки резко ограничить спиртное или ввести «сухой закон» принципиально ошибочны, т. е. неразумное население в принципе не поддается отрезвлению: ««Сухие законы» не раз вводились в ряде стран, но не давали и не дают положительных результатов. Алкоголики, спекулянты и любители легкой наживы начинают гнать самогон. Опыт введения «сухих законов» в ряде стран показывает, что этим поставленной цели не достичь. Население прибегает к подпольному изготовлению «самогона», который более вреден, чем водка. Кроме того, запрет приводит к появлению большой группы людей, совершающих преступления против закона». Отсюда, по странной логике, делался вывод: «В нашей стране нет корней для массового распространения алкоголизма, поэтому не нужны и подобные законы» [714].