Андрей Медведев - Подлинная история русского и украинского народа

Еще на первом конгрессе ОУН в феврале 1929 года националистами был разработан план действий против польских властей. Весной он начал действовать. Участились налеты и грабежи польских банков и частных контор, а потом был развернут террор на бытовом уровне. Боевики стали нападать на места проживания поляков-осадников, на польские деревни, поместья и хутора. Летом одного только 1930 года в Галиции было сожжено 2200 домов, которые принадлежали полякам, затем по селам Галиции прошла волна нападений на польские госучреждения. К этим акциям активно привлекались украинские подростки и студенты, которые часто состояли членами молодежных патриотических организаций «Пласт», «Сокол», «Луг». В большинстве районов Галиции эти организации к 1930 году попали под полный контроль ОУН, а участие подростков в поджогах и погромах помогало лидерам националистов готовить из них будущих идеологически мотивированных боевиков. Так что # онижедети— это не придумка Майдана 2014.

В ответ польские власти провели жесткие карательные акции, названные «Пацификацией» — в переводе с польского умиротворение, установление мира. В середине сентября 1930 года сводные подразделения кавалерии и особых отрядов полиции (сейчас бы сказали «отряды спецназначения») начали зачищать украинские села, проводя аресты всех, кого подозревали или в принадлежности к ОУН-УВО, или хотя бы в поддержке этих движений. Причем часто хватали людей по принципу коллективной ответственности — родственник состоит в «Пласте»? Значит, может быть и в ОУН, а ты можешь быть его пособником. Зачисткам подверглись 450 сел, некоторые были проверены дважды или трижды. Военные громили украинские клубы и читальни, жестоко избивали всех, кто пытался протестовать. Арестовали в ходе карательных рейдов почти 2 тысячи украинцев. Украинских кандидатов в депутаты сейма — а Польша готовилась к выборам — посадили под домашний арест. Международная общественность выразила обеспокоенность событиями в Галиции, слегка осудила, тем дело и завершилось. Польша рассматривалась Западом как элемент влияния на Советскую Россию, и поэтому на карательную акцию, как на притеснения национальных меньшинств, все закрыли глаза.

Степан Бандера

ОУН ответила властям Польши еще более жестоким террором. Украинский историк Орест Субтельный пишет об этом периоде так:

«Участники организации верили, что они ведут национально-освободительную борьбу революционными методами, подобно ирландцам из антианглийской организации «Шинн фейн» или подобно Пилсудскому и его товарищам, боровшимся в подполье против русских еще до войны. Непосредственной целью такой тактики было убедить украинцев в возможности сопротивления и поддерживать украинское общество в состоянии «постоянного революционного брожения». Вот как развивалась в одном из националистических изданий 1930 г. эта концепция «перманентной революции»: «Средствами индивидуального террора и периодических массовых выступлений мы увлечем широкие слои населения идеей освобождения и привлечем их в ряды революционеров… Только постоянным повторением акций мы сможем поддерживать и воспитывать постоянный дух протеста против оккупационной власти, укреплять ненависть к врагу и стремление к окончательному возмездию. Нельзя позволить людям привыкнуть к оковам, почувствовать себя удобно во враждебном государстве». В начале 1930-х годов члены ОУН осуществили сотни актов саботажа и десятки «экспроприаций» государственного имущества, но и организовали свыше 60 террористических актов, многие из которых удались. Среди наиболее важных их жертв были Тадеуш Голувко (1931 г.) — известный польский сторонник польско-украинского компромисса, Эмилиан Чеховский (1932 г.) — комиссар польской полиции во Львове, Алексей Майлов (1933 г.) — сотрудник советского консульства во Львове, убитый в ответ на голодомор 1932–1933 гг., Бронислав Перацкий (1934 г.) — министр внутренних дел Польши, приговоренный ОУН к смерти за пацификацию 1930 г. Многие покушения направлялись против украинцев, которые были противниками ОУН. Здесь наиболее нашумевшим стало убийство в 1934 г. известного украинского педагога Ивана Бабия».

Роман Шухевич

Все эти годы ОУН не разрывала связи с немецкой разведкой. Скорее, напротив, углубляла сотрудничество. В Берлине открыли курсы для радиотелеграфистов ОУН, в Данциге работали военные курсы для подготовки инструкторов по боевой подготовке украинских националистов. Проект «Украина» продолжал жить. Разработанный в недрах немецкого и австрийского генштабов, он просто немного трансформировался, но сама концепция Рорбаха по отрыву от России западных районов и созданию там независимого государства никуда не делась. Просто в новой реальности украинский фактор позволял заодно влиять и на вновь образованные Польшу и Чехословакию. В 1932 году в Данциг на разведкурсы приехал учиться молодой перспективный активист ОУН Степан Бандера. В 1931 году он вошел в руководство организации в Галиции, откуда его и направили в разведшколу.

После нее он стал заместителем краевого проводника (то есть руководителя), а уже в 1933 году его назначили главой ОУН в Западной Украине, то есть в Галиции. Как сегодня на Украине оценивают личность Бандеры, объяснять не надо. Он почти отец нации. Но самое интересное в том, что Степан Бандера не был самым значимым в истории теоретиком украинского национализма. Донцов сделал для этого куда больше. А творческое наследие Бандеры, честно сказать, просто скучно читать. Это рассуждения не зрелого политика, а словно какого-то студента, впрочем, традиционно кровожадные, с типичным набором нацистских штампов про москалей, поляков и жидов. Он не был самой яркой фигурой в боевой организации, вот Роман Шухевич на самом деле воевал, убивал, взрывал, причем вся его боевая биография — это как раз война с «клятыми москалями», причем еще и в подполье. Он не был умелым командиром и конспиратором, как, например, Василий Кук. Но он был отличным, воспользуюсь современной терминологией, политтехнологом, он сумел превратить теоретический национализм Донцова в систему реальных действий, он выстроил идеологическую работу так, что арестованные боевики в глазах молодежи и правда представали «рыцарями нации», он не считался с количеством жертв, среди своих и чужих, и обладал идеальными качествами для лидера нацистской организации — был жестоким, циничным, не знающим рефлексии, и, главное, искренне верил в превосходство украинской нации над прочими.